Первый кадр 1977 (СИ)

Однако во всём этом благолепии, всё же есть один неприятный нюанс — алкоголь. Так получается, что в последнее время пью я если и не каждый день, но довольно-таки часто. Это не может не тревожить. Сейчас мне пятнадцать лет, организм ещё молодой и до конца не сформировался. Так стоит ли его губить «зелёным змием»? Ответ очевиден — категорически нет! Но… что делать если петь на трезвую у меня абсолютно не получается? Учиться петь? Ну так я пробовал! И не раз и не два… Всё равно не получается и всё тут! Не петь вовсе? Это конечно можно, но очень сильно сузит спектр моей деятельности, а посему пить к сожалению, всё же придётся, если конечно я хочу сделать то, что наметил.

Вообще любовь к выпивке, которая неведомым образом передалась мне из старого тела в новое, скорее всего носит характер — психологической травмы, или даже возможно привычки выработанной годами. Дело в том, что я музыкант, а музыкантам, как правило, свойственно проводить концерты и гастролировать. Пока едешь в поезде бухаешь. При приезде в гостиницу бухаешь. В ресторане/кафе бухаешь. С утра проснулся едешь на «саунд чек», попиваешь пиво, то есть в лёгкую бухаешь, конечно если это музыкант ответственный, а если нет, то сами знаете, что… Во время концерта бухаешь. После концерта в гримёрке естественно тоже бухаешь. Вечером/ночью попадаешь в гостиницу и снова пьёшь, если ещё в состоянии… На следующий день тебя обязательно пригласят местные побратимы либо в ресторан, либо на «хату», где абсолютно точно будет куча водки, трэша и угара… И это не частный случай, это непременный атрибут гастролей 99 % музыкантов даже сейчас, когда кроме «бухалова», есть ещё куча всяких «прелестей» …

«Нет, надо с этим делом завязывать, — думал я, вылезая из светло жёлтого москвичёнка. — Может действительно прекратить петь?»

* * *

— О, Саша приехал, — обрадовано сказала Юля и полезла обниматься.

— Всем привет, — поздоровался я со стоящими у входа в гостиницу актёрами и музыкантами, которые ожидали прибытия Икаруса.

— Где ты ходишь? Уже пять, — сказал Армен подойдя ко мне.

— Без десяти пять, — поправил я его и показал свои наручные часы. — Так, что я ещё и ополоснуться успею. Сейчас только у Севы ключ от номера заберу и быстренько сбегаю освежиться.

— Какой нафик освежится, — возмутился компаньон. — Вон автобус уже подъехал. Пошли. Потом помоешься, — сказал тот и резонно добавил: — Не могут же все ждать одного тебя. Знаешь пословицу: Семеро одного не ждут? Хорошо. Вот и пошли.

— Пошли, пошли, — согласился я, направляясь к чуду венгерского автопрома.

— Ну, как там у вас дела? Как музыканты? Выучили чего-нибудь? — спросил Армен пропуская актёров вперёд.

— Дела нормально, — ответил я останавливаясь. — А музыкантов я выгнал, — видя забеспокоившегося компаньона, — не волнуйся, я сам всё запишу. Хуже не будет. Роксану на послезавтра приглашай, на утро, да и Фрунзика, наверное, тоже, только его на дневное время зови, — а потом напомнил, — И не забудь, в конце недели я улетаю домой.

— Хорошо, — сказал Армен и поинтересовался. — А почему музыканты тебя не устроили? Играют плохо?

— Борзые какие-то? — пояснил не борзой. — в общем давай потом поговорим, — сказал я и подошёл к идущему в сторону автобуса Севе.

— Ну, товарищ Савелий, как у вас всё прошло? — улыбнувшись поинтересовался Саша, глядя на смущающегося друга.

— Саша, там такое было, такое было, — промямлил тот, опустив глаза, а затем добавил непонятное: — Ты извини меня пожалуйста.

— За, что? — не понял я и нас всех позвали в Икарус на посадку.

Москва. Студия фирмы «Мелодия».

— Саша, забирай группу и отходи! — скрежеща зубами от боли в ноге приказывал полковник Сорокин своему бойцу.

— Товарищ полковник, мы вас не бросим! — отвечал ему Александр Александров.

— Лейтенант, — обращался к нему полковник, перезаряжая магазин автомата, — это приказ! Пусть Завен начиняет подарками телегу и уходит вместе с вами. Я останусь здесь и буду прикрывать отход отряда!

— Товарищ полковник, от вас зависит очень многое. Вы самый нужный член нашей специальной группы, поэтому мы все как один останемся вместе с вами, — отвечал ему его молодой подчинённый перевязывая онемевшую ногу полковника.

— Хорошо, — отвечал тому командир. — Тогда скажи братьям, пусть оседлают вон ту гору.

— Будет сделано товарищ Сорокин, — отвечал Саша и уважительно добавлял: — Ещё, будут какие-нибудь гениальные предложения?

— Да. Мне очень хочется пить, — честно отвечал полковник и потирал свою ногу пытаясь вернуть ей подвижность. Это не приносило никакого результата, а тут ещё и какие-то взрывы раздались рядом, которые сотрясли всё вокруг.

«Сорокин!» … «Сорокин!» … «Встать!» — зазвучало в голове, и командир понял, что получил контузию.