Первый холодный день (СИ)

В понедельник предстоял завтрак с родителями Рэнда, и не смотря на сказочные выходные, я все равно боялась этого. Но кроме прочего мое настроение испортило не только волнение перед предстоящим завтраком. Мы сняли облогу с телефонов, и папа словно почувствовав это тут же позвонил. Я не ожидала ничьего другого звонка кроме как от Ранда, потому спокойно подняла трубку, как раз перед этим пытаясь объяснить маме, почему меня пугает предстоящий завтрак. Она необычайно раздражительная, говорила мне, что я глупая. Это реально раздражает!

— Рэнд, я скоро буду не переживай, — нетерпеливо бросила я в трубку, все еще дослушивая мамины слова.

— Котеныш, это я, папа, — из трубки раздался знакомый несмелый голос, и вовсе не тот который я ожидала услышать.

Вместо того, чтобы как раньше поставить трубку, я засопела в нее, и переступив через себя выдала:

— Да. Ты что-то хотел?

Наверное, у мам развивается какой-то особенный радар на своих бывших, а может я так сильно изменилась в лице, потому что дышать мне действительно стало тяжело, и в один миг, забыв чудесные выходные я вернулась в тот день в Денвер. Я вспомнила, как была сердита на отца, и особенно на Соплюшку, но все болело уже не так, как раньше. Нужно помнить так же то, что у отца новая семья.

Мама подскочила на месте, и вырвав у меня трубку начала кричать что-то и плакать, говорить что он подлец, и как только у него хватает совести звонить нам. Я даже как-то позабыла о том, что зла на отца, и со смешанными чувствами тревоги и веселья глядела на маму. Что с ней?

Отвоевав насилу трубку у мамы, я спросиал у папа:

— Ты что-то снова натворил?

— Нет. — испуганно выдохнул он, когда понял, что это снова я. — Может ты? Ты не слушаешь мать?

— Слушаю, но не переходи снова на роль заботливого папочки!

— Блэр… — начал было отец, но у меня не хватило терпения говорить сейчас с ним.

— Это слишком рано, — покачав головой, я уставилась на кухонное окно, и одновременно определяла по звукам рыданий в какой части дома находиться мама — она закрылась в туалете. — Я не готова говорить с тобой уже теперь. Возможно, я так уже не обижаюсь на тебя, но точно я больше не приеду к тебе в Денвер, и точно никогда не захочу увидеть Карен. И все слишком быстро, типа начать общаться как раньше. Зато есть хорошая новость для Карен — теперь я понимаю, что у тебя другая семья, и не буду претендовать на часть в ней.

— Котенок, не говори так…ты всегда будешь частью моей семьи, ты ведь знаешь, что я тебя люблю! — воскликнул отец, и я представила себе, как он закрывает глаза и бьет себя по лбу кулаком — так он часто выражал недовольство своим поступком.

— Да конечно. — согласилась я, — но еще есть Джонни и Карен, и она не позволит тебе, чтобы я была хоть в какой-то мере важной для тебя больше чем она или Джонни. Я это знаю. Ты это знаешь. Так что успокойся, не трать нервы.

Отец замолчал всего на несколько секунд, видимо собираясь с мыслями.

— Ты не права, но может, мы обсудим с тобой это при встрече? — это было сказано без надежды или заискивания, папа уже решил, что может со мной говорить так, будто ничего не случилось.

— Не могу этого обещать, — твердо сказала я, раздражаясь тем, с какой легкостью папа решил что он прощен, или по крайней мере вел себя так, словно уже прощен. — К тому же вряд ли Карен тебя отпустит сюда в город.

— Ну мы можем встретиться на нейтральной территории? — уже менее радостно поинтересовался он.

— Я подумаю.

— Спасибо, — выдохнул с облегчением папа, и это вызвало у меня всего лишь маленькую улыбку. Я ведь скучала без него, ужасно скучала о чем не решалась сказать маме, потому что знала чем такое признание может обернуться. Первыми словами будет: ты неблагодарная, он так себя с тобой повел, а ты даже не советуешься с матерью ни в чем!

— Но звонить я тебе могу?

— Нужно будет у мамы узнать, как на счет среды. — правдиво отозвалась я, понимая, что это будет главная проблема. — Ты ведь ее слышал. Может ты все-таки что-то сделал?

— Всего лишь передал через Пита для тебя подарок…может она решила что я так собираюсь тебя подкупить, — голос папы ставал все больше виноватым.

— Ооо, — простонала я, — зачем ты это сделал. Мне же теперь все это выслушивать!

Теперь стало понятно, почему мама так раздражительна.

— И что это был за подарок?

— Вполне возможно, что это был мобильный телефон. Откуда я знал, что она проверит?!

Я промолчала по поводу его этих слов. Мне тоже раньше не доводилось думать, что у меня есть тюремный надзиратель, который просматривает мою переписку и почту.

— Все пока, я спешу, — в трубку вместо ответа сказала я, и почти тут же отключилась, не думаю о чувствах отца. Он это заслужил, и я ни на секунду не забывала об этом, пока говорила с ним.

У меня было еще в запасе минут 10, и я решила потратить это не на прихорашивание возле зеркала. Пройдя вглубь дома, я пошла к туалету для гостей, где закрылась мама. Она уже не рыдала, а лишь всхлипывала, при чем за приоткрытой дверью. Я сразу же поняла, что многое из предыдущего концерта было разыграно для меня.