Первый холодный день (СИ)

— Хорошо выглядишь, — он оценивающе пробежался по моему костюму, но в этом взгляде не было никакого мальчишеского оценивания, а скорее одобрение, что я тепло оделась. Натягивая перчатки, я просто пожала плечами:

— Купила еще в прошлом году, но у меня так и не было возможности одеть его.

Рэнд застыл, пораженно смотря на меня, не понимая, шучу ли я.

— Хочешь сказать, что живя в городе, похожем на резиденцию Санта-Клауса, ты не пользовалась лыжным костюмом?

— Нет, и не думала, что придется.

— Ты хочешь сказать, не надеялась? — подколол меня Рэнд, и, удержав меня за шарф, легко и быстро поцеловал в губы, после чего я показала ему язык.

— Может и не надеялась. Но скажи. Мы вот на этом будем передвигаться?

— А ты имеешь что-то против?

— Нет, но мне раньше как-то не приходилось кататься на санках.

— Скажи, что ты шутишь? — теперь Рэнд явно просто отказывался мне верить. Он помог мне сойти с немного скользких ступенек, и так и не отпустив мою руку, повел в ту сторону, где стоял тобогган. Его явно ужасала сама мысль того, что я могла не кататься на санках и уж тем более не любить такое занятие.

Я подождала пока он возьмет веревку от саней, и мы пошли прочь из ворот.

— Я не говорю, что совсем никогда не каталась, — исправила я свои слова. — Просто мало. Возможно несколько раз. И к тому же я же не говорю, что мне не понравилось, я ведь не человек спорта. А среди друзей у меня постоянно были такие же, как я — пассивные люди, с менее азартными увлечениями.

— Тогда я просто обязан наставить тебя на путь истинный.

Он еще минут пять сокрушался, на тему того, как может человек, живя в городе по соседству с горнолыжным курортом, с постоянными снегопадами и чудесной зимой не любить снежные виды спорта.

— Ты хоть понимаешь, что это тоже самое, что и жить на Гавайях и не ходить плавать?

— Понимаю, и мне нисколечко не стыдно, — отозвалась я, напустив на себя равнодушие.

Мы шли неспеша мимо дома сестер Клеменс, уже готового во все оружия к Рождеству. Я знала, что у них висит в комнате календарь, в котором они зачеркивают дни к этому празднику, и им был толк с этого — приезжали их родственники, и сестер просто заваливали подарками. Но сегодня вспоминая об этом, я уже не почувствовала привычной зависти. Нет, у меня было теперь что-то дороже детских обид. Когда я рассказала об этом Рэнду, он не стал насмехаться над ними.

— Моя сестра тоже так делает. Да и многие взрослые тоже. Рождество это ведь так хорошо. Семья собирается вместе, идет на вечернюю службу, потом поет колядки, и садиться за праздничный ужин. Я всегда думал, что когда у меня будет семья, я постараюсь сохранить все те традиции, которым нас учила мама.

Я двумя руками обхватила предплечье Рэнда и прислонила к нему голову, взирая из-под шапки на низ его подбородка.

— Когда ты об этом говоришь так, мне тоже хочется подобного Рождества. — мой голос прозвучал так мечтательно, что Рэнд усмехнулся. Он наклонился ко мне, всего лишь на долю секунды и поцеловал меня в нос. К сожалению, я уже озябла в нос, и не ощутила поцелуй сполна, каким бы детским он не казался.

Потом по очереди шли дома всех наших остальных соседей, и мы обсуждали с Рэндом то, как красиво домики были украшены. Все вокруг блестело под ясным зимним солнцем, светящим с чистого голубого неба — недавние снежные тучки разошлись, подарив чудную погоду. Деревья стояли в снеговых шубах, покрытые снегом вплоть до кончиков веток, даже казалось, что у их основания витает едва заметный туман из снежинок, потому что даже стволы деревьев были окутаны белесой пеленой, тонкой, как паутинка, и все же заметной. Лес, к которому мы шли, как я поняла, казался мне молчаливой картинкой, нарисованной каким-то загадочным художником. Деревья молчали, и весь лес тоже, потому как не было ни ветра, ни людей, а животные спали по своим норкам. Смотря на окружающий зимний мир, мне представлялись маленькие рыжие белки, которые свернувшись, дремлют в своих дуплах, хотя я не была уверена, что белки вообще зимой спят.

Самым приятным в Рэнде, как оказалось, было не только то, что с ним легко и непринужденно можно говорить, к тому же обо всем на свете. Но и легко молчать. Пока я оглядывала деревья, словно видела их впервые и представляла в своей голове чудные картинки спящих зверей, Рэнд просто время от времени с улыбкой поглядывал на меня.

— Что? — в конце концов, не выдержала я, смущенная этими взглядами, и все же я не могла скрыть своей улыбки. Иногда когда на нас смотрят люди, и их глаза пристально въедаются в нашу кожу, мы словно физически ощущаем это, и не можем терпеть, хочется увернуться от подобного. Но когда на меня так смотрел Рэнд, я лишь переживала, как выгляжу. Но мне при этом было приятно чувствовать его взгляд на себе.

— Мне нравиться, как выглядишь ты в зимнем свете. Твои теплые глаза, кажутся очень добрыми. Ты мне вся нравишься, особенно на фоне всей этой зимы.

— Видимо ты любишь зиму, — пошутила я, Рэнд в ответ лишь покачал головой с затаенной улыбкой.

— И что это должно значить? — я ткнула его под ребро и он, усмехнувшись, застонал.