Первый контакт. Назад в СССР (СИ)

Я почувствовал, как что-то холодное коснулось моей шеи. Что-то напоминающее нейроошейник. Внезапно острая боль пронзила позвоночник — десятки микроскопических игл вонзились в нервные окончания.

— Включайте питание. Начнем с минимальной мощности, — голос Туле звучал откуда-то издалека, сквозь пелену боли.

Сначала я почувствовал лишь легкое покалывание во всем теле. Но затем мощность начала расти. Покалывание превратилось в жжение, словно каждый нерв в моем теле был оголен.

— Увеличить на 20%, — командовал Туле, не обращая внимания на встревоженные взгляды ученых.

Жжение усилилось. Мышцы начало сводить судорогой. Я стиснул подлокотники кресла так.

— Герр Туле, показатели зашкаливают! — воскликнул один из ученых. — Мы должны остановиться!

— Молчать! — рявкнул Туле. — Еще 30%!

Боль стала невыносимой. Казалось, каждая клетка моего тела горит. Я закричал, не в силах сдерживаться. Сквозь пелену агонии я увидел, как по моей коже начали пробегать голубоватые искры. Они становились все ярче, сливаясь в настоящие молнии, которые оплетали мое тело.

— Невероятно! — Туле был в экстазе. — Продолжайте! Я хочу знать предел!

Мое зрение затуманилось. Сознание балансировало на грани. Я чувствовал, как энергия пульсирует внутри меня, грозя разорвать на части.

Внезапно, сквозь вой сирен и крики ученых, я услышал знакомый голос.

Продержись еще немного, дружище! — это был Толик.

Яркая вспышка озарила лабораторию. На мгновение я ослеп. Когда зрение вернулось, я увидел, что Толика нет у стены.

— Куда делся рыжий?! — заорал Туле.

В следующую секунду раздался оглушительный треск. Толик добрался до главной установки управления эфиром. Его руки были погружены в клубок проводов, и вокруг них плясали электрические разряды.

— Нет! — закричал Туле. — Остановите его!

Но было поздно. Установка заискрила и начала дымиться. Толик, шатаясь, побежал ко мне. Его лицо было бледным.

— Прости, что заставил ждать, — прохрипел Толик. Он потянулся к ремням, удерживающим меня в кресле.

В этот момент лаборатория погрузилась в хаос. Ученые метались между приборами, пытаясь стабилизировать ситуацию. Сирены выли, красные лампы аварийного освещения заливали помещение зловещим светом. Посреди всего этого безумия возвышалась фигура Туле.

— Если я не могу контролировать эксперимент, то никто не сможет! — прокричал он. Туле рванулся к главной панели управления, его рука потянулась к массивному рубильнику.

— Герр Туле, нет! — закричал один из ученых, бросаясь наперерез. — Система не выдержит такой нагрузки!

Но Туле, словно одержимый, оттолкнул его. Ученый отлетел, врезавшись в стеллаж с оборудованием. Звон разбитого стекла и треск электроники добавились к общему хаосу.

— Вы все слабаки! — прорычал Туле. — Вы не понимаете величия момента!

Его рука сомкнулась на рубильнике. В то же мгновение, когда Толик начал срывать с меня нейроошейник, Туле выкрутил регулятор на максимум.

Мир вокруг взорвался светом и болью. Энергия, хлынувшая через мое тело, была подобна тысяче молний, бьющих одновременно. Каждая клетка, каждый атом моего существа, казалось, распадался и собирался заново. Я закричал, но мой крик потонул в оглушительном реве энергии, окутавшей меня плотным коконом.

Сквозь пелену агонии я видел, как вокруг меня пляшут электрические разряды. Они становились все ярче, сливаясь в сплошной поток света. Оборудование вокруг искрило и взрывалось, не выдерживая чудовищной нагрузки.

— Держись! — голос Толика едва пробивался сквозь шум. — Я вытащу нас отсюда!

С трудом, но ему удалось снять ошейник и откинуть его в сторону. В момент, когда контакт с аппаратурой прервался, произошло нечто…

Вместо того чтобы рассеяться, вся энергия, кружившаяся вокруг, словно схлопнулась внутрь меня. Я почувствовал, как она растекается по телу, впитываясь в кости, мышцы, кровь.

— Невозможно! — сквозь шум пробился удивленный возглас Туле. — Он должен был сгореть!

И наконец мир вокруг закружился, и я понял — мы спаслись. Когда головокружение прекратилось, мы оказались на лужайке на приличном растоянии от замка. Ноги подкосились, и я рухнул на мягкую траву. Толик упал рядом, тяжело дыша.

— Ты… как? — спросил я, с трудом ворочая языком. Каждое слово давалось с трудом, но не от боли, а от странного ощущения.

— Бывало и лучше, — усмехнулся Толик, морщась. — Но мы живы, и это главное. А еще я успел кое-что урвать! — Он поднял рубашку и показал папку, на половину засунутую в штаны, с надписью «Проект Герои». Правда, боюсь, мои силы на исх…

Не успел Толик договорить, как воздух вокруг нас задрожал, словно от невидимой вибрации. Мы одновременно повернулись к замку, и в этот момент небо озарила ослепительная вспышка.

Взрыв был подобен рождению маленького солнца. На мгновение ночь превратилась в день. Огромный огненный шар, пульсирующий всеми оттенками красного и оранжевого, поднялся над замком, расширяясь с невероятной скоростью. Ударная волна пронеслась над нами, пригибая траву и деревья к земле, срывая листву и ломая ветки.