Первый космонавт

Юрий Алексеевич рассказывал с перерывами. Произнесет несколько фраз и замолкнет. Он все оглядывался вокруг, словно заново переживал детство. Все тут пахло теми годами жизни: земля, деревья, настоенный на цветущих травах воздух.

В школе организовали технический кружок. Руководил им преподаватель физики, бывший авиатор-фронтовик Лев Михайлович Беспалов. Под его наблюдением ребята смастерили летающую модель самолета, выписали из Москвы игрушечный бензиновый моторчик, установили на фюзеляж, сделанный из камыша, клеем прикрепили крылья. Модель, к великой радости всей школы, взмыла в воздух и, набирая высоту, полетела, проворная, как стрекоза! Довольный успехом, Лев Михайлович пообещал:

— Быть вам, хлопцы, летчиками…

Получив всемирное признание, никого так часто не вспоминал Гагарин, как своего первого учителя физики. А вспоминать было кого, всю жизнь его окружали цельные, интересные натуры.

Возвращаясь из Клушина, Гагарин остановил машину, вошел в ржаное, с детства знакомое поле, счастливо улыбаясь своим мыслям, произнес:

— Огонь силен, вода сильнее огня, земля сильнее воды, но человек сильнее всего!

— Откуда такая цветистость?

— Отгадайте, — он растирал в пальцах зеленые стебли ржи, нюхал.

Такие слова мог сказать какой-нибудь писатель. Мы стали перечислять известные имена.

— Нет, нет и нет… — Гагарин смеялся, — Это изрек мой мастер в литейном цехе Николай Петрович Кривов. Нравился мне наш завод и цех. Куда ни глянь — огонь, дым, струи расплавленного металла… Я все думаю, кто я такой? Крестьянин, рабочий, интеллигент? Наверное, и первое, и второе, и третье. Наверняка нет в стране такой семьи, где бы не было одновременно рабочих, колхозников, людей умственного труда. Все смешалось, и смешалось к счастью. — Гагарин находился в блаженном хмелю легкого опьянения, вызванного картинами детства, проплывающими перед ним.

Квартировали ремесленники в общежитии, где во всем царил порядок: вставали и ложились одновременно, вместе ходили в столовую, вместе бегали в кино и на стадион. Литейный цех полюбился Юрию — он перестал завидовать токарям. Работа спорилась и с каждым днем становилась интереснее. Подростку нравилось просыпаться с первым заводским гудком и, умывшись холодной водой, выходить на улицу, вливаться в поток рабочих, спешащих к проходной завода. В первую получку кассир выдал всего тридцать целковых. Но это были первые заработанные деньги. Половину из них Юрий послал матери в Гжатск. Ему хотелось помогать семье, чувствовать себя взрослым.

В ремесленном училище ребята одновременно проходили теоретическую подготовку и практику. Юрий вместе с друзьями поступил в седьмой класс люберецкой вечерней школы. Было тяжело работать и учиться. Мастер Кривов посоветовал поступить в Саратовский индустриальный техникум по литейной специальности.

В молодости так: сказано — сделано! Люберецкие ремесленники оказались в Саратове. Устроились в общежитии на Мичуринской улице, в доме № 21. Помчались на Волгу. Долго стояли на пристани, любуясь рекой, необозримыми синими далями.

Обстановка в техникуме была серьезнее, чем в школе и ремесленном училище, и требования жестче. В группе Гагарина — тридцать пять человек, приехавших из разных городов Советского Союза. Среди них — коммунисты, орденоносцы, участники Великой Отечественной войны. На первых порах новые знания давались с трудом. Однако в техникуме царил дух товарищеской взаимопомощи. Молодежь, присматриваясь, как ведут себя старшие, прислушивалась к их мнению, подражала им.

В свободное время студенты занимались спортом, организовали баскетбольную команду; она участвовала в городских соревнованиях и заняла первое место среди саратовских техникумов. Гагарин был капитаном этой команды.

В Саратове хороший оперный театр. Сильное впечатление произвела на Юрия опера Глинки «Иван Сусанин». После каждого спектакля или фильма студенты обменивались мнениями, спорили. Гагарину понравился фильм «Повесть о настоящем человеке», сделанный по книге Бориса Полевого. Он смотрел его дважды. Авиация входила в его жизнь, овладевала мыслями. Почти все студенты техникума были комсомольцами. Гагарина избрали членом бюро.

Неожиданно Гагарин прервал воспоминания, сказал:

— Хорошее было время! — с не присущей ему грустью добавил. — Прожитое что пролитое, — не воротишь.

Время летело быстро. Наступил последний год учения в техникуме. Юрия направили на практику в Москву на завод имени Войкова, а затем в Ленинград— на завод «Вулкан». Он ходил по Ленинграду, охваченный небывалым восторгом. Все в городе говорило о революционной борьбе. И каменные стены Петропавловской крепости, и чугунные мосты через Неву, и Зимний дворец, и корпуса бывшего Путиловского завода, на котором давным-давно работал Юрин дед — Тимофей Матвеев. История русского рабочего класса разворачивалась перед очарованными глазами юноши. Он побывал в Смольном, ездил к Финляндскому вокзалу, чтобы увидеть бронзового Ленина на броневике.

Дни Гагарин и его друзья проводили на заводе, а вечерами ходили в музеи, в театры.