Первый космонавт

Наступило 11 августа 1962 года. В 11 часов 30 минут по московскому времени стартовал «Восток-3» с Андрияном Николаевым. Через сутки, в 11 часов 02 минуты на орбиту вышел и «Восток-4» с Павлом Поповичем. С обоими космонавтами Гагарин вел предстартовую связь с командного пункта космодрома, провожал в полет, зорко подмечая характерные особенности каждого старта, поведения и настроения друзей. Николаев был спокоен, деловит и замкнут. Он поднялся в корабль с тем же спокойствием, с каким занимал пилотское кресло в самолете. Встретившись взглядом в группе провожающих с глазами Гагарина, улыбнулся ему и приветственно поднял руку, подтверждая, что все, мол, Юра, будет в порядке. Все его доклады и на земле, и в первые минуты полета были лаконичны и точны.

Старт «Востока-4» выглядел несколько иначе. Сказался искрометный темперамент Поповича. Гагарин подметил, что в дверцах лифта, на котором космонавт поднимается к вершине ракеты, Павел задержался. Накануне, во время встречи с создателями корабля и со стартовой командой, Павел назвал ракету «ласточкой». Перед тем как войти в лифт, он сказал:

— По народному обычаю земной поклон вам, друзья, и сердечное спасибо. «Ласточка» понесет меня в космос. Я верю и знаю — все будет хорошо. До скорой встречи, друзья!

Пока ракета и корабль были на земле, связь с Поповичем вел Гагарин. Всех, кто был с ним, Юрий Алексеевич заражал своим активным жизнелюбием, целеустремленностью, творчеством. Он давал советы другу» справлялся о самочувствии, интересовался показаниями приборов.

— В кабине все нормально. Чувствую себя отлично. К старту готов, — бодро отвечал Попович.

— Подъем! — раздалась команда.

И Гагарин услышал ликующий голос Павла:

— Полетели, «ласточка»!..

«Восток-4» вышел на орбиту, близкую к орбите подоспевшего сюда, как и было задумано, «Востока-3». Космонавты установили устойчивую, двустороннюю связь, как бы обнялись по-братски в космосе и поздравили друг друга с новым достижением Родины.

— Они так крепко «обнялись» по радио, — сказал Гагарину председатель Государственной комиссии, — что их теперь трудно разъединить…

В материалы «Правды», посвященные групповому полету, Гагарин — командир отряда космонавтов — внес свой вклад. На первой полосе газеты была опубликована его статья с точной характеристикой своих товарищей.

Неся дежурство на пункте управления, Гагарин слышал многие радиопереговоры «Сокола» и «Беркута» — таковы были позывные Николаева и Поповича, разговаривал с ними. Бодрое состояние Юрия Алексеевича передавалось товарищам. Трое суток на космических кораблях шла напряженная работа, и все это время Гагарин спал два-три часа в сутки. Он чувствовал ответственность за полет.

Среди деловых радиопереговоров между кораблями и, словно веселая искорка, в эфире порою проносилась остроумная шутка. Насмешил Гагарина разговор, услышанный на исходе второго дня группового полета.

— Ты уже поужинал? — поинтересовался «Сокол».

— Да, — ответил «Беркут», — а на дессерт пожевал ломтик воблы.

— Воблы? — удивился «Сокол». — Дай и мне пожевать…

— Подлетай поближе, так и быть поделюсь… — ответил «Беркут».

Утром 15 августа «Восток-3» и «Восток-4» приземлились там, где их ждали. Андриян Николаев пробыл в космосе 94 часа 22 минуты, за шестьдесят четыре витка вокруг Земли преодолел расстояние в 2 640000 километров. Павел Попович за 70 часов 57 минут космического рейса покрыл расстояние около 2 000 000 километров, сделав сорок восемь витков вокруг земного шара. Оба они стали первыми в мире «космическими миллионерами»!

С каким нетерпением ожидал Гагарин встречи с друзьями. В их первом беглом рассказе его поразили впечатления о звездном небе. Они видели в космосе значительно больше, чем видели он и Титов, на огромной высоте чувствовали бесконечные глубины мироздания.

— Что вы скажете о полете? — спросили Гагарина корреспонденты.

— Это новый, еще более дерзкий вызов быстротекущему бегу времени, — ответил он.

Гагарин считал — Андрияну и Павлу повезло: они много раз наблюдали красавицу Луну во всем ее блеске. Она казалась им значительно ближе, чем звезды, и была больше похожа на шар, чем на диск. Космонавты рассказывали, что на ее сверкающей, выпуклой поверхности отчетливее, чем с Земли, виднелся рисунок лунного рельефа, напоминавший морозный узор.

Гагарина интересовало, как чувствовали себя Андриян и Павел, когда, отстегнув ремни, покидали пилотские кресла. Первое такое «свободное плавание» продолжалось около часа. По рассказу Николаева это было удивительно приятное, ни с чем не сравнимое состояние и тела, и души. Человек ничего не весил, ни на что не опирался и вместе с тем мог все делать. И мозг работал ясно, четко. И зрение, и слух — безукоризненны. Все видишь, слышишь, что передает Земля. Никаких расстройств вестибулярного аппарата не наблюдалось, и вегетативных отклонений тоже не было.

Юрий Алексеевич радовался. Его открытое лицо всегда отражало движения души.