Первый космонавт

Сын колхозника, родившийся в деревне, научившийся грамоте в сельской школе, Гагарин часто употреблял в разговорной речи крестьянские образы и сравнения. У него был свой устно-поэтический стиль, пересыпанный народной фразеологией: пословицами, поговорками, прибаутками, свои излюбленные выражения и слова.

Мы, седоголовые журналисты, немало повидавшие в жизни, как мальчишки, влюбленными глазами глядели на космонавта, записывали все, что говорил Гагарин.

Полтораста с лишним лет потребовалось человеку, чтобы после смелого подъема на воздушном шаре построить первый в мире самолет. Вдвое меньше — семьдесят пять лет — прошло со времени испытания этого самолета, построенного и испробованного нашим соотечественником Александром Можайским на Красносельском поле под Петербургом, до момента запуска первого советского искусственного спутника Земли. И во много раз меньше — всего несколько лет оказалось достаточно для Советского Союза, чтобы после стартов космических ракет, ушедших в межпланетное пространство, после опытов с Лайкой, Белкой и другими четвероногими небесными путешественницами вывести в космос первого человека!

Гагарин пережил то, что до него ни один человек в мире не переживал. Он был занят напряженной работой, наблюдал за приборами и аппаратурой корабля, за поведением собственного сердца, за окружающим его необыкновенным миром. Зоркими, проницательными глазами вглядывался в очертания далекой, милой и родной Земли — колыбели человечества.

Он был занят и дорожил каждой секундой: все надо было увидеть, услышать, ощутить, понять, запомнить. Он торопливо записывал свои ощущения и передавал их людям на Землю.

С орбиты космического корабля в ином свете предстали перед ним наша планета и небо, и звезды, и Солнце. Увиденное поразило его.

— Красота-то какая! — не удержавшись, воскликнул Юрий Гагарин, и это услышали на Земле.

Вернувшись, он рассказал о нежном голубом ореоле, окружающем нашу планету, о чарующих плавных переходах красок на горизонте.

Он запнулся, подыскивая сравнение, которое могло бы передать все увиденное:

_ Ну как бы вам пояснить — необычно… Как, как на полотнах Рериха.

Корабль «Восток» шел над полями, лесами и горами родной страны. И синие реки выглядели, как жилы на теле богатыря, занятого титаническим трудом созидания. Страна разворачивалась перед восхищенным взором космонавта, как одно сплошное поле, засеянное плодородными семенами. Внизу, в просветах облаков, угадывались дымы заводов, плотины гидростанций и серебряная пряжа проводов, несущих электрический ток. Картины цветущей Родины волновали летчика, наполняли сердце гордостью. Туда, к нему, на огромную высоту, долетали песни, славящие Ленина, партию, советский народ. Они словно незримыми нитями связывали его с советской землей, он был ее сыном. Сердца всех людей были открыты ему.

Было радостно и немножко жутковато от сознания, что ему доверили космический корабль — бесценное сокровище государства, в которое вложено много труда, ума и народных денег.

На другой день перед отлетом в Москву Юрий Алексеевич встретился с Мартьяновым — своим первым инструктором, работавшим в Саратовском аэроклубе. Оба летчика обрадовались друг другу.

— Спасибо, Дмитрий Павлович, что научили летать, — поблагодарил Юрий.

— Крылья растут от летания, — ответил инструктор и протянул своему воспитаннику кипу центральных газет.

Гагарину было приятно прочесть свой рассказ, записанный журналистами. Это была первая корреспонденция о полете в космос, написанная торжественным, приподнятым стилем. Из газет он узнал, как встретили известие о его полете родители в Гжатске и Валя, оставшаяся дома с ребятами. Он дважды перечитал рассказ матери о его детстве, долго рассматривал фотографию Вали, сделанную в момент, когда ей сообщили: дана команда на приземление.

— Представляю, что переживала жена в эти минуты…

Газеты и радовали и смущали неумеренностью похвал. Хотелось сесть и написать, что дело не в нем одном, что тысячи ученых, инженеров и рабочих готовили полет, который мог осуществить каждый из его товарищей космонавтов. Радио, бесконечно повторявшее Гагарин, Гагарин, Гагарин… Газеты с его портретами и статьями академиков о полете были только началом. Впереди ждали еще большие переживания.

За ним из Москвы прилетел самолет ИЛ-18.

На подлете к столице к воздушному лайнеру пристроился почетный эскорт истребителей — семь красавцев МИГов. На таких самолетах во время службы на Севере немало полетал и Гагарин. Самолеты прижались к ИЛ-18 настолько близко, что космонавт видел улыбающиеся лица летчиков. Он посмотрел вниз и ахнул. Улицы Москвы были запружены потоками народа. Со всех концов столицы живые человеческие реки, над которыми, как паруса, надувались алые знамена, стекались к стенам Кремля.

Самолет низко прошел над главными магистралями города и направился на Внуковский аэродром. Там была масса встречающих, плотно окруживших трибуну, на которой находились члены Президиума ЦК КПСС, министры, семья Гагарина.