Первый матершинник Ю-но-Куни... (СИ)

  - Соображаешь, - ответил я, сделав это, как и мой собеседник, достаточно громко, чтобы быть услышанным не только ближайшими зрителями, но и в хвосте замершей колонны, и ближайших сельских домах.

  - Понятно, - кивнул самурай. - Вот только у меня приказ моего господина, который я не могу не выполнить. Моя клятва и моя честь стоят достаточно дорого, чтобы побороться за их сохранность.

  Мысленно я невольно выругался. Сбывался один из самых негативных сценариев - мне довелось нарваться на еще одного закоренелого блюстителя воинских традиций, вроде моей старой подруги из Страны Леса. Воспитание и обучение буси, поступавших на вассальную службу к даймё и прочим землевладельцам рангом поменьше, несло в себе слишком много "установок" и "табу", разрушить которые одной простой беседой не выйдет, наверное, ни у кого. Я очень рассчитывал, что моим собеседником окажется кто-то с более реалистичным взглядом на мир, с кем реально можно будет договориться и доиграть эту сценку "по-хорошему", но раз так...

  - Неужели жизни этих солдат и мир страны стоят дороже того, о чем ты говоришь? - я продолжал смотреть буси в глаза, а моя рука уже легла на рукоять Воплощенной Воли.

  - Мир страны? - ироничная улыбка с лица самурая никуда не пропала. - А не будет ли он сохранен куда надежнее, если ты добровольно придашь себя в руки правосудию нашего общего сюзерена?

  - А ему, блять, уже есть, за что меня осудить? - хмыкнул я. - Да и к тому же, ты ведь, наверняка, понимаешь - я буду сопротивляться этому сраному аресту не только лишь ради своей свободы?

  - Да, весь север может встать на дыбы, если после всего тебе отрубят голову на площади в столице, - кивнул, соглашаясь, моей оппонент. - Но дело ведь может и все равно не дойти до вооруженного конфликта, так?

  - Не хочу вы*бываться и лишний раз рисковать. В том числе, целостностью своей шеи.

  - Ха! - улыбка буси стала заметно шире. - То есть в своем варианте ты уверен точно, что обойдется без большой крови и сожженных поселений?

  - Более чем.

  Внутренне в этот миг я уже напрягся до предела. Это был переломный момент. Или уже придется начать схватку, пользуясь остатками возможностей нанести первый удар, так сказать, "на упреждение", или... Или мой собеседник окажется лучше, чем я о нем думал.

  - Сложно было бы решить, будь у меня варианты, - несмотря на категоричную форму, в которой прозвучало это заявление, что-то в голосе буси заставило меня все же удержать руку на месте, оставляя лезвие в ножнах. - И хорошо, что делать это придется не мне.

  Обернувшись через плечо, самурай посмотрел на армейского сотника.

  - Наканиши-сан, я надеюсь, что когда вы примете командование над нашим отрядом, то сумеете принять наиболее разумное решение и не станете в данной ситуации тратить попусту жизни своих солдат.

  Пожилой вояка хмуро кивнул в ответ, и буси вновь обратился ко мне.

  - Что же касается меня, то я по-прежнему остаюсь человеком своего долга и клятвы, а кроме того, - левая рука самурая скользнула вверх и вытянула из-под доспеха цепочку со знакомым мне медальоном, - уж кто-кто, а жрец Дзясина-сама не может не понять, почему я не стану отступать с выбранной дороги.

  - Сейчас мы - враги, - кивнул я с пониманием. - И как гласит Завет, обязаны пролить кровь своего врага во славу Дзясина-сама, не предаваясь трусости и малодушию.

  - Именно, - подтвердил мой собеседник, и только теперь до меня дошло, к чему же именно относится ирония во взгляде молодого самурая. - И я надеюсь, мы сможем разрешить это дело с подобающим достоинством?

  - А разве мы не обязаны помогать своим братьям по вере в том, чтобы свершить свой путь во славу Его с подобающим отношением?

  Кажется, из всех наблюдавших за происходящим, только мы двое пока понимали, что последует дальше. Я буквально затылком чувствовал, как напряглись мои парни. Солдаты в рядах все громче перешептывались, а сама колонна заметно "деформировалась", почти полностью сгрудившись в центральной части.

  - Думаю, "божественный суд" будет честнее, если я обойдусь в нем без этого, - я постучал костяшками пальцев по пластинам брони у себя на груди.

  - Твое право решать, - отозвался буси, но в голосе его явно была слышна благодарность.

  Народ только лишь с начинающим проступать пониманием следил за тем, как я без лишних разговоров стал разоблачаться, оставшись в итоге обнаженным по пояс. Одежда и прочая снаряга оказались свалены в кучу у края дороги. Отстегнув от торца рукояти меча железный канат, я вернулся на прежнее место и занял позицию. Самурай, так и оставшийся для меня безымянным, надел на голову шлем, затянул узелок красной тесьмы под подбородком и опустил оскаленную маску-мэмпо себе на лицо, после чего также обнажил свой клинок, взяв его обеими руками.

  - Только мечи, - бросил я перед самым началом, вновь ставя условие поединка, которое могло быть актуальным лишь для меня.

  - И да рассудит нас Дзясин-сама, - отозвался буси.