Первый мотив

Ника наклонила голову, открыла пошире рот и уперлась языком в синтетический ком. Тот довольно легко выскочил, оказавшись сеточкой для мытья посуды.

– Она неиспользованная, – заверил миляга-Воробьев, увидев, что пленницу скрутил рвотный спазм.

Ника содрогнулась еще раз и исторгла из желудка струю желчи, которая выплеснулась на пол лужицей в непосредственной близости от ботинка похитителя. Воробьев торопливо отступил к столу.

Спазмы наконец прекратились. Ника неловко заерзала по тюфяку, подтянула колени к груди, уперлась пятками в раму койки, оттолкнулась и обессилено привалилась спиной к дощатой стенке.

– Полегче? – сочувственно спросил Воробьев.

"Сама доброта!", – подумала Ника, но промолчала. Сил, чтобы язвить, поддерживать разговор, а тем более – дурацкую игру этого оборотня, у нее не было. Но Воробьева ее молчание не остановило.

– Не хотите о чем-нибудь у меня спросить? Нам с вами ждать еще больше часа, и я охотно скоротал бы время, удовлетворяя ваше законное любопытство. Что, неужели совсем нет вопросов? Шеф успел-таки вам позвонить? Нет, не может быть! Вы бы тогда не купились на мою простенькую уловку. Наверное, дурман в мозгах еще не настолько развеялся, чтобы к вам вернулась профессиональная любознательность. Жаль. Придется уносить свои страшные тайны в могилу. Хотя, может быть, мне удастся вернуть вам некоторый интерес к жизни, если я сообщу, что в могилу мы отправимся вместе? Вы, я и ваш чрезмерно прозорливый шеф.

Средство и впрямь оказалось эффективным. Ника моментально забыла о своем плачевном состоянии и дернулась в направлении убийцы.

– Не глупите, девочка, – снисходительно сказал Воробьев. – У меня еще целая катушка скотча. Не хотите же вы, чтобы я спеленал вас, как мумию, и примотал к этому неаппетитному матрасу? Лучше попробуйте одолеть меня в интеллектуальном поединке. Поразите меня своей проницательностью. Объясните, с какой целью я вас похитил.

Ника снова привалилась к стенке.

– Тоже мне – загадка. Вы сами все объяснили. Надеетесь прихватить на тот свет меня и Ганю.

– Ганя! Какая прелесть! – восхитился Воробьев. – Ну хорошо, вот вам загадка посложнее: зачем мне понадобилось на тот свет?

– Вы оказались никуда не годным исполнителем. Провалили задание Подольской, испортили ее замысел и хотите уйти легко, чтобы она не освежевала вас живьем.

По благодушной физиономии убийцы пробежала легкая тень. Но рассмеялся Воробьев вполне беззлобно.

– А вас и "Ганю" решил прихватить из сострадания? Чтобы Оксана, упустив меня, не взялась за вас? Нет, девочка, не угадали. В этой драме Подольская играет не самую главную роль. Конечно, именно ее желание стереть соперницу в порошок и примерно наказать изменника-мужа запустило процесс. Она же оплатила все расходы. Но замысел принадлежит мне. И покидаю этот мир я (и вы тоже), чтобы он не провалился.

– Вы до такой степени ненавидите своего друга? За что?

Воробьев усмехнулся.

– За безупречность. Если бы у Лени нашелся хоть один заметный изъян… любой – жадность, хвастливость, занудство, да хоть шрамы от юношеских прыщей – я бы мог его любить. А так оставалось только восхищаться и ненавидеть.

– Вы хотите сказать, что пошли на предательство и убийство из обыкновенной зависти?

– Не из обыкновенной, – добродушно поправил пленницу похититель. – Из очень сильной зависти. Вообще, силу этого чувства, как правило, недооценивают. А зря. Ведь оно – мотив самого первого убийства. Между прочим, спровоцированного Богом. С какой стати Он отверг дары Каина? "Грех лежит у порога"! А чего бы ему там не лежать, если ты в поте лица своего пашешь землю, чтобы принести плоды своему Богу, а Тот воротит нос и благосклонно смотрит на овечку, которую твой брат притащил с лужка, где играл в тенечке на свирельке? Как же – всеобщий любимец! Кто же ему позволит надрываться на пашне?

Ника поежилась. Круглое лицо Воробьева вдруг утратило выражение "душа-человек", и девушке впервые стало страшно. А убийцу несло:

– Если Ты милосердный Бог, нечего демонстративно осыпать дарами одного на глазах остальных! У Леньки было все, чего может пожелать душа. Внешность, манеры, талант, благородство, женщины, деньги… А нам оставалось только подбирать объедки с барского стола. Рано или поздно кто-то должен был исправить несправедливость, допущенную Всевышним.

– Анну Терещенко вы выбрали в жертвы тоже из соображений высшей справедливости? – не выдержала Ника.

– Аню мне жалко. – Воробьев скис. – Единственная ее вина в том, что она выбрала Леньку. До сих пор не могу забыть, как она на меня смотрела, когда я ударил ее ножом… Но другого выхода не было! Я должен был с ней сдружиться – чтобы ее псы меня принимали, чтобы я был вхож в дом. Иначе как бы мне удалось устроить, чтобы все улики указывали на Леньку?

– А вы не боялись, что она расскажет Подольскому о вашем знакомстве? А он захочет на вас посмотреть или узнает вас по описанию?