Первый особого назначения

Степка жестами и знаками повторял то, что говорил Грише Андрей. Он «переводил» так старательно, что эти жесты и знаки получались очень медленными, и мастер несколько раз сделал нетерпеливое движение, словно стараясь поторопить его.

— И еще передай, — говорил Андрей. — Пусть он будет спокоен: эти драгоценности попадут в надежные руки, в руки добрых и честных людей, и никому, никому на свете не причинят зла. Может быть, эти сверкающие камни превратятся в громадный космический корабль, который понесет первого человека-космонавта на Луну или на Марс… Может быть, серьги, бусы и браслеты станут могучими турбинами электростанции или живою водой потекут по каналам в расцветающей пустыне… Мы еще не знаем этого. Но мы твердо знаем, мы уверены, что многим, многим людям они послужат добром.

В глубоком молчании слушали ребята своего командира. Молча смотрели они на Степку, безмолвно повторявшего каждое слово Андрея. Молча глядели на Гришу, который с напряжением следил за Степкиными пальцами, и верили, верили, что мастер поймет каждое из этих верных и горячих слов. Поймет, что в этой великой, необыкновенной стране, в стране, где он родился и где живет сейчас, в стране, которая называется таким гордым и прекрасным словом — Советская, — труд и добро идут бок о бок, рядом, шагают по трудным дорогам, имя которым — жизнь. А может быть, он уже давно это понял?

Когда возвращались с кладбища, уже смеркалось. Впереди шли Андрей и Гриша. Ребята — за ними, негромко переговариваясь между собой.

— Видишь, Пончик, — говорил Женька. — Как ты хотел, так и вышло. На всех поровну разделили — на весь Советский Союз!

Таня и Степка немного отстали и шли позади всех.

— А знаешь что, Таня, — смущенно сказал Степка, нарушая молчание. — Ты мне по немецкому хотела помочь. Ну, Роза Марковна еще говорила…

— Да…

— Так ты… Ты поможешь?

— Конечно! — Она обернулась к нему, улыбаясь. — Конечно!

Хмурые тучи мчались по небу, казалось задевая вершины деревьев и оставляя на ветвях призрачные тающие пряди. Но впереди, там, куда опустилось солнце, жарким пламенем пылал багровый закат.

— Хорошая завтра будет погода, — сказал Степка. — Такая примета.

— Да, такая примета, — повторила. Таня и вдруг вздохнула. — Наверно, я все-таки уеду в лагерь. А так не хочется! — помолчав, призналась она.

— Ничего, — успокоил ее Степка. — Ты же вернешься. Всего один месяц. Даже меньше…

— Таня! Степа-а! — позвал впереди протяжный голос Кости. — Где вы-ы?

— Сейчас! Догони-им! — закричал Степка. Он поймал Таню за руку. — Бежим!

И они побежали, крепко держась за руки. И несся им навстречу огненный закат, алый, как их галстуки, концы которых плескались и трепетали, касаясь то шеи, то щеки. Дул свежий переменчивый ветер.