Первый особого назначения

— Ну, пойдемте, пойдемте, золотые мои…

Степка и не знал, что красный уголок помещается тут же, в его собственном дворе, в подвальчике, рядом с входом в котельную. Спустившись по каменным ступенькам следом за Яковом Гавриловичем, ребята очутились в узеньком коридорчике, куда выходили две двери. На обеих висели громадные замки. Правая дверь вела в котельную, а у левой Яков Гаврилович наклонился, возясь с замком. Дверь заскрипела на ржавых петлях, подалась, и в лица ребятам пахнуло плесенью, пылью, сырой штукатуркой и той особенной затхлостью, какой обладают все заброшенные нежилые помещения.

За дверью была довольно просторная пустая комната с тремя грязными окнами, выходившими в асфальтовые ямы. Потолок был покрыт пятнами. На полу — мусор. На стенах свисали клочками старые обои. По углам — паутина. Две колченогие скамейки стояли вдоль стен, углами одна к другой, словно о чем-то шептались. В стене, напротив той двери, через которую вошли ребята, была еще одна, тоже с замком. Вид этой заброшенной пустой комнаты производил гнетущее впечатление.

— Целина! — воскликнул Яков Гаврилович. — Ну-ка, пройдемте, я вам материалы продемонстрирую. — Голос его в пустой комнате прозвучал громко и резко. Он быстро зашагал ко второй двери, и ребята молча двинулись за ним.

Замок на двери отпирался без ключа. Яков Гаврилович только один раз дернул, и дужка отомкнулась. За дверью оказалась другая комната, поменьше и поопрятней соседней. Тут, в углу, были свалены кучей какие-то бумажные мешки, тряпки, пакеты, стояли жестяные банки и ведра, лежали кисти на длинных палках и рулоны обоев.

— Вот тут — мел, — суетливо объяснял Яков Гаврилович, показывая на мешки и пакеты. — Тут — крахмал для клейстера. В банках — олифа, краска для полов и белила для дверей и рам… Ну, кисти, обои, бордюр, ведра… Одним словом, все, что надо.

Как только ребята увидели кисти, ведра и банки с краской, все тотчас же загорелись желанием поскорее взяться за дело. Кузя и Олег присели на корточки, читая надписи на этикетках; Таня отколупнула с одного из рулонов бумажную наклейку, чтобы посмотреть, красивы ли обои.

В этот момент в соседней, большой комнате послышался осторожный кашель.

— А вот и наш инструктор! — воскликнул Яков Гаврилович. — Вот и Тихон Фомич пожаловал!

В дверях появился сутулый старичок с каким-то свертком под мышкой. На нем был пиджак, застегнутый по-стариковски на все пуговицы, и потрепанные брюки, заправленные в высокие сапоги. Поглядывая на ребят настороженными хитрыми глазами, старичок пощипывал реденькую рыжеватую бородку.

— Доброго здоровья, Тихон Фомич. Ждем вас, ждем. — Яков Гаврилович кивком головы указал на Андрея. — Это жилец наш новый, Андрей Трофимович Голубев. Моряк-подводник, герой океанских глубин. А это — смена наша, юные пионеры. Тимуровцы. — И он с умилением потрепал свободной рукой по голове Мишку Кутырина, который сейчас же с неудовольствием стал приглаживать растрепанные волосы.

— Так, так, — проговорил Тихон Фомич, поклонившись Андрею и с недоверием взглянув на ребят. — Так, так…

Яков Гаврилович вдруг заторопился.

— Ну, я пойду, а вы тут приступайте. Если что понадобится, так прямо ко мне. Безо всяких…

Он убежал, еще раз потрепав по голове Мишку. Тихон Фомич не спеша положил на скамейку свой сверток, оглядел обшарпанные стены, потолок и с сомнением хмыкнул.

— Недовольны чем-нибудь, Тихон Фомич? — спросил Андрей.

— Недоволен, — кивнул старик. — Подстил-то где? Под обои газеты нужны. Обои без подстила не лягут.

— Ну-ка, Степан, — распорядился Андрей, — сбегай в домоуправление. Скажи насчет газет.

Степка помчался в контору. Якова Гавриловича там не было. Степке пришлось ждать минут пятнадцать. Наконец он пришел и, услышав просьбу, развел руками.

— Вот беда! Газет у меня нету. Ну, ладно, ладно. Завтра что-нибудь придумаем. Не сразу ведь стены оклеивать. Пока потолки побелите, газеты будут.

Когда Степка вернулся в красный уголок, там уже полным ходом шла работа. Посреди комнаты на полу стояли наполненные водой ведра, и ребята, обмакивая в них тряпки, намачивали старые обои на стенах, а потом отдирали их руками. Пропитавшаяся водой бумага отставала легко, целыми кусками. Тихон Фомич, пока Степки не было, успел переодеться. На нем теперь была старая, заляпанная краской гимнастерка, а на голове древняя кепка с потеками краски. Очевидно, все это было в свертке, который он принес.

— Газет нету, — сказал Степка Андрею. — Яков Гаврилович говорит, чтобы сперва потолки белили. А газеты будут…

— Много он понимает! — сердито фыркнул Тихон Фомич. — Газеты в первую очередь надо. Пока они сохнут, успеем потолки побелить.

— А что, братки, — громко сказал моряк, — неужели сами газет не достанем? Если дома поискать…

— Надо походить по квартирам, — предложил Костя. — Мы зимой в утиль бумагу собирали, много газет набрали.

— Правильно, — подхватил Олег.

— Вот и дело, — решил Андрей. — Вы идите за газетами, а мы тут за это время очистим стены.