Первый особого назначения

— Мы не экскурсия. Мы к председателю. По делу.

— Очень важное дело, — вставил Женька.

— Председатель вам назначил день приема?

— Н-нет, — растерянно ответил Степка. — А разве надо, чтобы назначил?

По недоумевающим физиономиям посетителей девушка поняла, что они пришли сюда впервые.

— Ну-ка, рассказывайте, что у вас за дело такое.

Пришлось все объяснять подробно. Но едва только Степка упомянул имя Гриши, как девушка улыбнулась.

— Так вот оно что! Вы, значит, комнату пришли для него просить? Правильно. Комната ему нужна. Я ведь и сама недалеко от Садовой живу. И в мастерской бывала не раз. Ну вот что, — сказала она, полистав календарь на столе, — сегодня вы к председателю не попадете. Я запишу вас на среду, на пять часов.

Ребята ушли из горсовета довольные. До среды было ждать недолго — всего шесть дней.

Глава четвертая

Предложение Елкина подготовить к открытию красного уголка концерт было встречено всеми с восторгом. Особенно по душе эта затея пришлась Шурику Веденееву. Ребята уже знали, что Шурик второй год занимается в драматическом кружке Дома пионеров.

Андрей поручил Степке составить программу, и начальник штаба старательно переписал фамилии всех ребят на листок, вырванный из школьной тетрадки. С правой стороны листок был чист — там Степка собирался записать, кто что будет делать на концерте. Он был убежден, что в концерте обязательно все должны принять участие.

Олег, услышав об этом, даже руками замахал.

— Ну ладно, Шурка артист. А я, например, ни петь, ни плясать не умею.

— Зачем же тебе плясать, — возражал Степка, — ты прочитай стихотворение.

— Тоже сказал! Стихотворение!

— Петь буду я! — объявил Женька. — Что-нибудь классическое. — И, дергая себя за кожицу на горле, он пропел: — «Паду-у ли я, стрелой пронзенный, иль мимо пролетит она!..» А Пончик будет аккомпанировать на барабане.

— Погоди, Женька! — перебил Зажицкого начальник штаба. — А в самом деле! Подо что мы петь будем? Пианино нету…

— А Павлик на что? — воскликнул Веденеев. — У него есть гармошка! Он играет прямо как лауреат международного конкурса!

— Правда, Павлик?

— Гармошка есть, — кивнул Куликов. — Н-но насчет лауреата — это Шурка врет.

— А кто у нас в школе на всех концертах аккомпанировал?

— Нет, к-конечно, сыграть я могу…

— Мы с Олей станцуем, — сказала Таня. — Украинский гопак.

Степка помусолил карандаш и записал: «Таня и Оля — украинский гопак». И вдруг он вспомнил, как однажды, сидя у Тани дома и разглядывая картинки в одной из больших книг, он услышал песню. Это пела Таня. Она мыла на кухне посуду и пела. И пела так хорошо, так звонко и красиво, что Степка тогда заслушался, забыв про картинки.

— Ты, Таня, еще и спеть можешь что-нибудь, — сказал он.

— Спеть?

— Ну да! Ты же пела один раз, дома. Я слышал.

Таня покраснела.

— Слышал? Ну ладно, я спою.

— Ребята! — таинственно сообщил Женька. — Мне кажется, что у Кутырина тоже есть голос. Бас, как у Шаляпина. Только Мишка скромничает и от всех скрывает.

— Никакого баса у меня нет, — ответил Кутырин. — А вот если бы пьесу какую-нибудь поставили, тогда бы я сыграл. Я участвовал один раз. В роли медведя. Только жарко было очень в шкуре.

— Ладно, Степка, ты меня тоже запиши, — неожиданно вмешался Олег. — Я тоже буду выступать. Я буду… Нет, лучше ты пока не пиши, что я буду делать. Поставь знак вопроса.

Женька и Шурик, шептавшиеся о чем-то в уголке, закричали чуть ли не в один голос:

— И нас запиши!

— Тоже под вопросом! — крикнул Шурик.

— Нет, поставь лучше три восклицательных знака! — заорал Зажицкий.

Пончик заявил, что прочитает басню Крылова. Костя и Лешка сказали, что они подготовят какой-нибудь акробатический номер. И только Кузя Парамонов тихо сидел в сторонке, не принимая участия в атом шумном и веселом составлении программы. Он сидел и теребил в пальцах кончик своего галстука. Ребята так давно уже привыкли к нему, что совершенно не замечали его хромоты. И сейчас, даже не вспомнив о ней, Степка спросил так же, как спрашивал других:

— Кузя, а ты что будешь делать?

Кузя взглянул на него и виновато улыбнулся.

— Я не могу, Степа… Сам знаешь…

Наступила тишина. Все разом замолкли. Потом Шурик Веденеев сказал:

— Это ты зря, Кузя. Вот был такой артист Абдулов. Нам в драмкружке руководитель рассказывал. Так он тоже, Абдулов… У него тоже… нога… А какой был артист! Помните? — воскликнул Шурик. — В кинофильме «Остров сокровищ»? Недавно в клубе показывали! Он Джона Сильвера играл. Пирата.

— Правда, Кузя, — сказал Степка. — Ну что ты? И незаметно даже. Выучи какое-нибудь стихотворение и прочитай.

— А то еще был другой артист, — сказал Шурик, — Остужев… Нам про него тоже Семен Семеныч, наш руководитель, рассказывал. Этот Остужев был глухой. А артист Певцов был заика… Нет, правда. Если разговаривает с кем-нибудь — заикается. А как на сцену выйдет, так все пропадает.

— М-может, он п-притворялся? — спросил Павлик.