Первый отряд. Истина

Эльза и Грета — оборотни, лишенные своих полнолуний… Эльза и Грета навсегда разделили роли. Та, что осталась, надела человеческую личину. Она пользовалась уважением в Бундестаге. Ей пожимали руку правители нового обессмыслившегося мира. Советские пионеры присылали ей благодарственные открытки. Грету Раух провозгласили защитницей слабых. Ее-то, считавшую любое проявление слабости чем-то сродни симптому стыдной болезни, навроде жесткого шанкра или зеленых слизистых выделений! Ее-то, ненавидевшую свою дочь за слабохарактерность!.. Осту пившемуся, упавшему на асфальт малышу-внуку она строго-настрого запрещала кричать и плакать. «Боль терпят молча, — говорила она. — Унижение заслоняют улыбкой». Если внук все-таки плакал, она давала ему подняться, а потом толкала обратно на землю. «Падающего толкни»…

5

ЗИНА

…В ангельском голосе ей вдруг почудилась суетливость. И еще что-то вроде насмешки. Но она прогнала эти мысли. Всегда проще поклоняться тому, кто тобой управляет, а не анализировать его слова и поступки.

А потом они четверо открыли ворота и зашли внутрь башни. И спускались, очень долго спускались вниз по крутой грязной лестнице. А потом они шли по тоннелю — очень темному, и в конце его не было света. Просто тьма превратилась в унылую серость, когда они вышли.

Там были поля и холмы с пожухлой травой, там были люди с оружием. Одни зажимали свои бескровные раны, другие громко стонали. Там кто-то бил в барабан, а кто-то командовал невидимым войском. Там кто-то кричал во всю глотку, а кто-то тихо покачивался из стороны в сторону, усевшись на корточки. Там кто-то стрелял, а кто-то пытался собрать в пригоршни свои внутренности. Там были духи павших в бою. Там было сумрачно и безветренно. Там были темные, прогнившие избы, облезлые особняки, помятые гаражи, кирпичные и бетонные строения на сваях. А вдалеке, на высоком холме, виднелась старая крепость…

И голос ангела велел им занять любой пустующий дом в этой огромной долине.

Они выбрали здание, похожее на их интернат. Блекло-желтое двухэтажное здание с портиком. Окна были разбиты, штукатурка местами осыпалась. Шесть коринфских колонн потемнели от влаги и копоти.

Там, внутри, были тумбочки и скрипучие раскладушки, стоявшие в ряд. На подоконнике — горшки с засохшей геранью и гипсовый бюст с растрескавшимся оплывшим лицом. Там были стулья на металлических ножках, а когда они подумали про столовую, нашлась и столовая.

Раскосый повар, не то китаец, не то узбек, в затертом белом халате, разлил им выцветший борщ по четырем нечистым тарелкам. На той руке, которой он сжимал ржавый половник, недоставало трех пальцев.

— Завод, — без выражения сказал повар. — Авария. Отрезало пальцы. Потом заражение. Умер.

А Зина ответила:

— Странно. Ведь ангел сказал, что здесь живут только павшие в битве.

— Здесь не живут. И здесь нету ангелов, — монотонно отозвался беспалый. — Что до меня — имею допуск во все округа. Я здесь работаю. Я работаю от генератора.

— Я не чувствую вкуса, — сказал Валя. — И мне больно глотать.

— Кому добавку, — вяло ответил беспалый. — Берите добавку. Скоро совсем забудете, как глотать. Разучитесь кушать. Пока получается, берите добавку… Здесь нету ангелов. — Повар уставился на Зину своими узкими щелками. — Здесь нету ангелов. Нету ангелов. Ты не получишь добавку.

— Нет, есть, — ответила Зина. — Один из них со мной говорит. Только со мной.

Ее ангел продолжал говорить только с ней.

6

ОБОРОТЕНЬ

…Та, что уехала, навеки превратилась в волчицу. Перон уважал нацистов, и вместе с другими нацистами Эльза Раух работала над ядерной программой Перона. А еще она искала Полую Землю. Мудрый аргентинский шаман, про которого говорили, что он умеет превращаться в белого ягуара, привел ее ко входу в пещеру. Он сказал, что никогда не привел бы туда белую женщину. Он сказал, что привел ее, потому что увидел в ней дух белой волчицы.

Он сказал, если духам пещеры понравятся голубые глаза белой волчицы, они разрешат ей смотреть, а потом отпустят, не тронув. Но если им не понравится ее взгляд, если она чем-то их разозлит, напугает, расстроит — в этом случае они придумают для нее наказание. Они могут забрать ее разум. Ее тело. Или ее душу. Они могут забрать все, что угодно…

Он сказал, она должна идти в пещеру одна. Он не пойдет с ней. Не пойдет, потому что ему слишком страшно.

— Но ты был там, — сказала Эльза шаману. — Ты уже был там однажды, и с тобой ничего не случилось. Почему ты боишься? У тебя ведь ничего не забрали!

— У меня нет, — ответил шаман спокойно. — Но у белого ягуара… У белого ягуара они отняли сердце и разум. Он не понравился подземным духам и они его покарали.

— Покажи мне белого ягуара, — попросила Эльза. — Я хочу видеть, что сделали с ним твои духи.

— Я больше не выпускаю его, — ответил шаман. — Раньше я выпускал его каждую девятую ночь, но теперь…Теперь никогда.

— Почему?

Шаман долго молчал, сидя на корточках у входа в пещеру.