Первый паладин

Усилием воли я заставил себя встать и пойти вдоль рва, пристально вглядываясь в мертвые лица. Вот в неестественно изогнутой позе лежит тетя Грета – немного взбалмошная, но, по-своему добрая женщина. Она готовила очень вкусные пирожки с яблоками, иногда угощая ими соседских ребят. А вот неподалеку её муж, дядя Арвин – худощавый высокий мужчина с длинными усами. Отличался добродушным нравом и любил порою пригубить крепкого пива втайне от жены. В Сатусе остался их сын, благо уже не детского возраста, так что сможет о себе позаботиться. На краю сознания я отметил про себя, что придётся принести ему дурную весть.

А вот друг на друге лежат близнецы Бим и Вим. Конечно, это были не настоящие их имена, но весь Сатус кликал их именно так. Даже не знаю почему. Парням было уже лет по семнадцать и они находились в паре шагов от того чтобы зажить самостоятельной жизнью. Возможно, где-то здесь находится и остальная их семья. Я не успел разузнать обо всех перед уходом из деревни.

И еще много и много тел мелькало у меня перед глазами. Я не отваживался спуститься и самостоятельно всех пересмотреть. Кто-то просто лежал спиной вверх, какие-то лица мне были совсем не знакомы.

И вот мои глаза узрели то, чего я боялся увидеть уже несколько дней, упорно отгоняя мрачные мысли. Отец с матерью были рядом друг с другом. Их руки упали так, что казалось будто они держатся друг за друга даже после смерти. Могучий торс отца был весь испещрен ранами, очевидно, перенося пытки перед смертью. Но лицо его отражало лишь твердость характера. Он умер без страха, стойко принимая свою судьбу.

В отличие от многих других женщин находящихся в братской могиле, тело матери не было оголено. Лишь из груди торчала короткая рукоять ножа. Того самого ножа с которым никогда не расставался отец. Всё указывало на то что, видя как обходятся с пленниками, не желая подобных страданий жене, он даровал ей быструю смерть припрятанным оружием, а сам стойко принял все пытки навалившиеся на непокорного кузнеца.

Я вновь упал на колени и закричал. И, казалось, этот крик способен содрогнуть небеса. Я просил прощения у матери и отца. За то, что не смог, за то, что не успел, за то, что не был рядом в их последнюю минуту. Горечь потери и неподъёмная вина упали на мои плечи. Пока их истязали, я занимался какой-то ерундой. Вместо того чтобы рыть носом землю в поисках семьи, я доверил эту задачу посторонним. Смогу ли я себя теперь простить?

***

Кавил служил роду Пертинаксов уже не первый десяток лет. Будучи сыном небогатого рода, да к тому же еще и самым младшим, он не мог рассчитывать на владение своими землями. Но он не поддался искушению пойти в разбойники, как многие его коллеги, вместо этого подавшись в окраинные земли, где в приграничье всегда приветствовались отчаянные молодчики, знающие с какой стороны браться за меч.

За многие годы службы в дружине, Кавил сыскал уважение не только боевых товарищей за отвагу и упорство, но и обратил на себя внимание еще отца Генриха, который даровал ему статус рыцаря-сержанта.

Дожив до начала пятого десятка своих лет Кавил так и не покинул службу. Его простая и понятная жизнь его устраивала. Его никогда не тянуло красоваться на светских мероприятиях, кичась своими воинскими подвигами. Вместо этого его прельщал простой и понятный солдатский порядок и служба своему господину, заключающаяся в защите окрестных земель и жителей их населяющих.

Поэтому при облаве на шайку разбойников ему и доверили вести второй отряд. К своему стыду они пришли чуть позже чем следовало бы, из-за плохой освещенности в лесу, но ничего непоправимого, к облегчению Кавила, не случилось и они успешно провели операцию.