Первый парень на «горшке»

Выжал футболку, закапав водой старый деревянный пол, который уже давно превратился в труху и разрушался под тяжестью моего веса и даже соломы, лежащей на нём.

– А ты сахарный, что ли? – с вызовом спросила Гу́ся и закинула волосы за спину. Смахивая с лица и шеи влагу, смотрела на меня так, будто реально ждала ответа.

– Не сахарный, а адекватный, – тряхнул футболку и повесил её себе на плечо. Пальцами зачесал волосы назад и смахнул с лица капли дождя. Насмешливо посмотрел на девушку, которая старательно выжимала на себе футболку, скручивая края. – Сними и выжми. Так проще. Я, всё равно, уже вижу твоё белье. Беленькое.

– Это купальник, умник, – цокнула Августина и, посмотрев на меня, что-то мысленно взвесила и рывком стянула с себя свободную футболку.

– И часто ты на волейбол купальник надеваешь? – спросил я и подошёл к ней ближе. Протянул руку к ткани в ее руках. – Давай, выжму.

– Не часто, – отдала она сразу свою футболку и следила за тем, как я её выжимаю. – К счастью, не каждый день в нашем селе пропадает городской несмышленыш.

– Всё равно непонятно, зачем купальник?

– Вдруг несмышленыш утопнет и придется понырять, чтобы как можно скорее достать его красивого, пока он не распух от воды или пока его карась не пожевал, – скрестила Гу́ся руки на груди.

Раскат грома оглушил, наверное, всю округу. Где-то вдалеке закричали птицы, а над головой молния с треском в очередной раз порвала небо.

Поднял взгляд от её футболки и увидел, что девушка полностью покрыта мурашками и мелко дрожит под холодным ветром. Единственная стена, дыр в которой было больше, чем досок, не спасала от стихии.

– Предлагаю обняться, – закинул и её футболку себе на плечо, но затем заметил перекладину, на которую их и закинул, словно оставив на сушку.

– Обняться? – скептически посмотрела на меня Августина. – Чтобы что? Чтобы было удобнее взять меня на удушающий во время спора?

– Кхм, – кашлянул я в кулак, спрятав ехидную ухмылку. – Этот вариант я не рассматривал. Спасибо за лайфхак. Ну так, что? – раскрыл я объятия. – Не знаю, как ты, а я замерз. Видишь мои сосочки?

Посмотрев в указанном мной направлении, Августина резко вдохнула и возвела взгляд к потолку:

– Боже! – выдохнула она нарочито устало и снова опустила на меня взгляд. О чем-то поразмыслив, медленно подошла ближе. – Только учти: одно неверное движение и я вышвырну тебя из-под крыши.

– Никаких лишних движений, – улыбнулся я уголками губ и с упоением насладился тем, как горячая обнаженная кожа девушки коснулась моего торса. – Никаких лишних движений, каждое из них тебе понравится.

– Замолчи, – шикнула Августина и уткнулась носом мне в ключицу. Глубоко вдохнула и, кажется, я кожей почувствовал её улыбку. – Ты пахнешь мной… То есть моим гелем для душа.

Дождь самозабвенно бил по крыше и лишь гром мог заглушить его на пару коротких секунд.

– Я столько с тобой живу, что скоро начну и вещи твои носить, – ответил я и мягко положил ладони на её спину. Подбородком прижался к виску и глубоко вдохнул, понимая, что её кожа пахнет гораздо слаще и ярче. Тонкие плечи дрогнули под моими руками, стоило мне едва провести пальцами ваше по гладкой коже. – Мм, какие гладкие, круглые, мягкие…

– Надеюсь, ты про мои плечи?

– Угу, – улыбнулся я сам себе загадочно. – Надейся.

Августина резко оторвала голову от моих ключиц и строго посмотрела в глаза снизу вверх. Пухлые губы дрогнули, то ли от холода, то ли оттого, что она хотела что-то сказать, но осеклась.

– У тебя тут… – высвободила она руку и, подняв ее, коснулась пальчиками моей скула, чтобы затем мягко пригладить бровь. – …капля.

Руку не убрала, не одёрнула её и даже не покраснела. Лишь смотрела на меня огромными черными глазами, в которых, готов поклясться, был виден тот самый звездопад Персеиды.

– У тебя тоже, – произнес я чуть севшим голосом и коснулся её длинной ресницы подушкой большого пальца. Повел влажную дорожку к пухлым слегка приоткрытым губам и застыл, мягко поглаживая её подбородок.

Гром и молнии разносили в щепки лес вокруг, заставляли дрожать поле и землю под нашими ногами, но я слышал лишь наши сердцебиения, и сильнее любой молнии, как малолетний пацан, боялся получить отказ в момент, когда почувствовал мягкость её губ под своими.

Но короткое мгновение трепета и нежности было оборвано, когда Августина отпрянула назад и накрыла свои губы тыльной стороной ладони. В больших черных глазах застыл испуг, гнев и что-то, что напомнило мне отвращение.

– Это было лишним, – заявила она решительно.

– Почему? Мне показалось, что момент отличный, – с трудом напустил на себя флер равнодушия, будто меня не задела брезгливость в ее словах, жестах и тоне.

– Потому что, – нахмурилась Августина в ответ.

Сделав еще шаг назад, обняла себя за плечи и сосредоточила внимание на грохочущем горизонте.

– Потому что, что? – не смог я промолчать. Подошёл к ней ближе, скрестил руки на груди и подпер плечом старый слегка накренившийся столб. – Я тебе не нравлюсь?

Августина в ответ лишь тихо и невесело хохотнула и, покачав головой, уставилась себе в ноги: