Первый поход

– Понимаешь, ты еще слишком слаб для такого, – проникновенно стал объяснять покровитель. – Боги завистливы и коварны, и они очень не любят, когда их обманывают…

– Что будет в итоге? – раз мы ограничены во времени, значит, придется быть более жестким. Даже по отношению к самому себе.

– В итоге мне придется заключить договор с Эмирион, – со вздохом покачал головой толстяк. – Я буду ей должен, а ты… Ты будешь должен мне. Но вряд ли мы теперь скоро сможем встретиться и поговорить.

Не нравится мне такая формулировка. Особенно про долг.

– А может, я предпочту наказание от Эмирион? – вот не верю, что той так просто можно вмешиваться в наши дела. А один раз наступив на грабли, вряд ли та станет придумывать что-то уж слишком жесткое. – И, вообще, с чего это она взяла, что имеет право мстить мне? Сама виновата, пусть сама и расхлебывает.

– Боги, как и люди, – как-то печально начал мой покровитель, – имеют право на все, на что им хватит силы. А в твоем случае – да, это очень дорого встанет бездне, но снести оскорбление перед лицом представителей хаоса и тьмы она просто не может. Вот если бы ты все это провернул без посторонних глаз…

– То есть я еще и виноват? – не выдержал я.

– И ты еще спрашиваешь? – возмутился бог Обмана. – Я тут пришел тебе на помощь, а в ответ такая неблагодарность. И стоило оно того? Нет же, подумал: я получил много силы, а вот мой Василий – нет. Уровень улучшенного обмана тем и неудобен, что даже самые гениальные авантюры, если несут лишь разовый эффект, ничего не дают. Многих это ломает, а такого перспективного последователя как ты мне бы терять не хотелось.

– Ладно. Понял. Благодарен, – я поднял вверх руки, решив не спорить. – А что все-таки насчет варианта согласиться на то, что эта старая карга придумает?

– Она сейчас может сказать, что угодно. Но стоит тебе признать вину, как тут же повесит на тебя блокировку силы минимум на год. И никто это не оспорит, так как ты сам все подтвердил, – стиснув зубы, я молча кивнул. Вроде бы и хочется сказать «не верю», но ведь это не так. Стоило моему наставнику замолчать, и я почему-то сразу понял, что это правда.

Похоже, выбора у меня на самом деле нет. И да, на будущее – никогда, ни перед кем, ни при каких обстоятельствах не признавать вину.

– Время на исходе, Десятиликий! – раздался голос Эмирион.

– Ладно, – вновь кивнул я своему покровителю, глядя прямо в его глаза. – Вытаскивай меня из этой чертовой ситуации. А если еще и совет какой дашь, цены тебе не будет.

– Да уж, подобрал себе последователя под стать, – грустно протянул бог Обмана. – Пойду торговаться с Эмирион. А ты, будь так добр, вернись в свое исходное положение – скоро все встанет на свои места, – затем, с секунду или две подумав, он добавил. – Кстати, в отношениях со своими разбирайся и выпутывайся сам.

Последние слова он произнес довольно-таки сварливо, будто наслаждался тем, что я останусь один на один со своей проблемой. А ведь и правда – мне же придется как-то выпутываться из той ситуации, в которую я себя загнал. Как ни крути, а Пьер поднял неудобные вопросы, и теперь у некоторых может появиться желание их раскрутить. Впрочем, я же только сейчас кое-что решил, так заодно и проверим в деле мой новый жизненный принцип.

Бог Обмана о чем-то говорил с Эмирион. Жестикулировал, взмахивал руками, периодически шлепая себя ладонью по лбу. Да уж, ведет он себя порой как настоящий клоун. А я вернулся на то место, где стоял в окружении своих паладинов, когда все только началось. Вот только два божества уже закончили свою перепалку и выглядели довольными. Причем оба сразу.

– Мы достигли соглашения, – сияя, сообщил мне Десятиликий.

Глава 41. Я твой…

– Я не трону тебя, Василий Котов, – надменно произнесла Эмирион. – Мы сделаем вид, что ничего особенного не произошло. И поблагодари своего покровителя, он слишком многим пожертвовал ради тебя.

Неожиданно я понял, что бог Обмана лишь притворялся довольным. Вид у него был, скорее, жалкий, а в глазах притаилась вселенская скорбь. Что же ему пришлось пообещать этой карге? Или это тоже игра? Одно я понял точно: в общении с этим типом верить до конца ничему и ни во что нельзя.

– Спасибо, – тем не менее, почти искренне сказал я, глядя на толстяка. – Когда мы снова сможем с тобой увидеться?

– Нескоро, – печально ответил он, и я прямо-таки видел, как он борется сам с собой, пытаясь что-то еще сказать.

– Можешь уходить, – лениво сказала Эмирион, и бог Обмана, опять так ничего и не возразив, медленно погрузился в сияние света, после чего растворился в воздухе. Как в прошлый раз – копируя стиль Чеширского кота. Последним, что от него осталось, стала улыбка.

– И что же теперь будет? – спросил я Эмирион, помня ее последние слова перед тем как мы очутились вне времени.

– На твоей совести останется судьба этого несчастного, – неожиданно спокойно ответила владычица бездны, указывая на Пьера. – Проклятие Неприкаянного – страшная штука. Теперь его не примет никто, ни один отряд. Тот, кто пошел против своего союзника, не найдет поддержки даже у темных.