Первый поход (СИ)

Через два дня Ли Чжонму всё повторил. Теперь он предупредил командиров об учениях, но не назвал им срок. Костер запалили возле лагеря, воины были наготове, а начальники два дня вдалбливали в каждого: кто и куда должен бежать, что с собой брать и так далее. На этот раз почти получилось: первая волна довольно быстро села на корабли, те немного потолкались со второй группой судов, но все-таки сменились. Зато незаметно прошла задержка пуш-ек. Конечно, у длиннорукого Чахуна была всего одна пушка (вторую только залили в форму), но Ли Чжонму велел огнестрельщикам везти все три имеющихся у них лафета с ядрами и порохом к ним.

После второй попытки старый генерал снова устроил всему штабу головомойку, но командиры были на этот раз так довольны собой, что терпели ругань начальства чуть ли не с улыбкой. Наконец, и сам главнокомандующий махнул рукой:

— Ладно. Возможно, теперь у нас есть шансы против вокоу.

…Тучи, после двухдневной мороси, наконец, убрались с Цусимы куда-то на юг, и Ли Чжонму потащил всю свою ближнюю свиту на пешую прогулку. На этот раз он решил взять с собой Гото Ариту. Главнокомандующий грамотно обходил секретные мастерские, но настойчиво показывал ниппонцу боевые площадки, где неустанно тренировались щитовики и лучники Правой армии и, конечно, крестьяне Хвана с дубьем. Генерал Ли старался хвастаться своими войсками, как бы, невзначай, ведя беседу на совсем отвлеченные темы.

— Гото, ты как-то говорил, что род твой испокон веков служил Южному двору императоров. По твоим словам, Южный двор уступил власть Северному. Твоему отцу, а после и тебе — некому стало служить.

— Так и есть, — грустно кивнул самурай.

Генерал Ли остановился.

— Когда ты говоришь так, воин, ты обманываешь меня или самого себя?

— Что? — вскинулся ниппонец.

— А то, что в далеком храме Дайкаку-дзи живет уединенно священник по имени…

— Нет!

— Священник по имени Конгошин. Также известный (и тебе, я вижу, тоже) по имени Го-Камеяма. Великий император, старый владыка Южного двора. Того двора, которому служила вся твоя семья.

Гото Арита, тяжело дыша, смотрел на сторону.

— Ты сам сказал: это священник. Священник Конгошин, а не император…

— Верно, — кивнул Ли Чжонму. — Го-Камеяма сдался. Отдал власть Го-Камацу из Северного двора. Но ты ведь должен знать, что случилось восемь лет назад. Священник оставил храмовое уединение и прибыл в Ёсино. Ты ведь лучше меня знаешь, что такое Ёсино. Это…

— Это исконая резиденция императоров Южного двора, — выдавил из себя самурай. — Я знаю. Но ты откуда это знаешь?

— О, мне ведомо многое, — загадочно протянул генерал Ли, которому доставляли результаты многодневных допросов всех ниппонских пленников. — Го-Камеяма рассчитывал восстановить, хотя бы, поочередное правление двух дворов. Для этого он с семьей и приближеными вернулся в Ёсино. И многие поддержали его тогда… Но не ты и не твоя семья. Я понимаю, тогда ты был совсем юн, но ведь ты уже избрал путь меча и лука…

— Я уже служил клану Мацуура! — выкрикнул Гото. — А Мацуура служили сюго Сёни. Сёни же сильно пострадали в войнах с генералом Рёсуном и кланом Оучи. Они не решились так рисковать.

— Да, многие не решились рисковать, — кивнул генерал Ли. — И в итоге Го-Камацу из Северного двора нарушил священное обещание. Отдал власть своему малолетнему сынку Сёко. Правду говорят, что Сёко слабоумен и не может даже меч в руках держать?

— Ты говоришь такое об императоре! — возвысил голос ниппонец.

— Твой истинный император — это старый владыка, что страдает в храме, брошенный всеми! И тобой тоже… А ведь у него и сын есть Цунеацу, и внук Сейсё. Целая династия, Гото Арита, которая могла бы занимать трон по праву! Как завещал еще Го-Сага.

— А что я мог бы сделать? — мрачно спросил Арита. Не генерала Ли. Саму Вселенную.

— Что сделать? Может быть, вспороть себе живот, как ты хотел сделать недавно? Ты молодой, сильный воин! У тебя есть руки и, возможно, голова! Но вместо того, чтобы попытаться спасти бесценное, восстановить разрушенное — ты просто хочешь бесполезно убить себя.

— Ты не понимаешь… — с мукой в глазах тихо произнес Гото Арита.

— Верно. Не понимаю. Если и так, и этак смерть в итоге, разве не лучше потратить жизнь с пользой? Попытаться восстановить справедливый порядок!

Самурай молчал.

— Я слышал, что у вас уважают тех, кто уходит сам, если не исполнит волю господина. Получается, ты совершаешь самоубийство не ради господина, а ради себя. Чтобы о тебе не говорили плохо. Что же в этом высокого и благородного? Если ты с одним мечом кинешься на целую армию, спасая императора — это неблагородно, а если воткнешь в себя нож, бросив императора — то все восхищаются. Ты прав: я не понимаю этого.

Генерал и самурай шли молча.

— Я бы в этой ситуации кинулся с мечом на войско, — наконец, высказался в пустоту Ли Чжонму. — А еще точнее… я бы нашел другое войско. И уничтожил обидчиков императора.

И он очень выразительно посмотрел на своего собеседника. Гото Арита встал на месте. Вдруг ниппонцу стало ясно, зачем ему показывали все эти тренирующиеся отряды.