Первый поход (СИ)

— Воины Чосона! Мы встретим врага на выгодных позициях! Встретим их максимально жестко! Каждый наш боец не имеет права умереть, пока не отправит на тот свет хотя бы двух ниппонцев! А лучше больше и лучше не умирать! Так всем и передайте. Ниппонцы получат яростный отпор, потеряют многих людей — и сами запросят переговоры. Так и будет!

Генерал говорил хлестко, скупо, уверенно. Никто не смог бы уличить его в том, что он не верит в свои слова. Гванук-то уж подавно! Но следующие слова господина…

— Эй, О! Проснись! Слушай меня внимательно: этой битвой придется руководить тебе.

Гванук даже не сказал «чегооо?!». Во рту резко пересохло. Он лишь сделал непроизвольный испуганный шаг назад, да рука дернулась вверх, словно, хотела защититься от несуществующего удара.

— Командовать? — наконец, прошептал он.

— Верно. Я ведь так и сказал, — улыбнулся Ли Чжонму. — Ты будешь держать пост на центральной вышке вот с этим ярким знаменем. Следи внимательно за всеми сторонами. Как только ты увидишь, что какой-то отряд идет в наступление с любой из сторон — тут же давай команду трубачам внизу громко сигналить, а знаменем указывай на опасное направление. Самое главное: возле башни будет стоять наш последний резерв — «конники». Когда ты увидишь, что где-то оборона полностью сломлена — именно ты дашь команду Чхве Суку атаковать.

— Но почему не ты, господин мой?

— Мне сегодня придется воевать впереди. Это войско очень нуждается в уверенном командире.

Сразу после этих слов Ли Чжонму взобрался на лошадь (самую смирную из трех захваченных) и устремился к внешним укреплениям — расставлять людей. А Гванук взял ледяными от ужаса пальцами древко сигнального знамени и полез на небольшую вышку, которую моряки наскоро сколотили на небольшом возвышении посреди деревеньки.

С нее и правда открывался великолепный обзор. Слуга видел, как неспешно развертываются отряды ниппонцев: многочисленные копейщики-асигару, спешенные самураи, у которых не было луков, и те готовились пустить в ход дубинки, мечи и топоры. Особняком стоял небольшой пеший отряд с длинными нагинатами. Лучная конница пока держалась в отдалении. Гванук даже командный пункт обнаружил — возвышенное место, которое огородили тканевыми стенками, вокруг которого постоянно кто-то бегал — видимо, вестники с приказами и донесениями.

В целом, ниппонцы готовились к штурму неспешно. Чосонцы заняли позиции гораздо раньше: сторону ручья прикрывали как попало вооруженные моряки Белого Куя с лучниками-разведчиками. Полк Стены (три роты, что от него остались) держал оборону каменных завалов. С морской стороны не было никого. Периодически Гванук замечал лошадку главнокомандующего: тот появлялся то в одном месте, то в другом, лично расставляя воинов, подбадривая их перед боем.

«Командир сражения» стоял, вцепившись в древко и молился предкам, чтобы ниппонцы не стали нападать. Хотя бы, сегодня! Хотя бы, сейчас! Но предки остались равнодушны к его мольбам. Загудели дудки, затрепетали под морским бризом многочисленные флажки — и ниппонцы двинулись. Разумеется, первым делом они решили пробить оборону со стороны суши. Шли по всей ширине — не менее шести сотен пехоты вместе с всадниками. Последние начали осыпать стрелами укрепления с предельной дистанции, но дальше не пошли.

«Махать или не махать знаменем? — в растерянности спрашивал себя Гванук. — Вроде бы, и так всё понятно».

Но всё-таки решил: приказ есть приказ. Махнул вниз трубачам и повернул древко на юго-восток.

Первая атака просто не добралась до каменных завалов. Лучники засыпали пехоту стрелами, щитоносцы Ли Сунмона швыряли в самых ближних камни. А ниппонцы практически не пользовались щитами. Кое-где Гванук заметил дощатые щиты-двери (такие же, как в Одзаки), но немного.

Отступившие самураи и асигару, видимо, поняли свою оплошность и, перегруппировываясь, пополнили свои ряды этими дверями. Из-за тяжелых неповоротливых щитов вторая атака стала гораздо медленнее, но зато ниппонцы добились успеха. Лучники Ли Сунмона теперь стреляли намного реже, тщательно выцеливая незащищенных врагов. В конце концов они просто перенесли стрельбу на конных самураев, которые тоже подошли поближе.

А пехота добралась до завалов. Прямо на вершине из встретили щитоносцы. Они вышли из-под защиты укреплений в последний момент, чтобы вражеские стрелки уже не решались по ним бить из-за угрозы попасть в своих. Завязалась рукопашная! Яростная кровавая! Нехватку щитов, доспехов и неудобство позиции асигару возмещали численным превосходством. Бой так захватил Гванука, что он едва не забыл о приказе своего хозяина.

И ведь вовремя вспомнил! Самурайская пехота, как раз шла без криков и бряцания — прямо к ручью. Не то, чтобы их никто не видел: матросы Белого Куя уже грозно кричали и вздевали вверх колья (а чуть ли не половина матросов не имела ничего кроме этих заостренных кольев). Но видеть-то они видели, а надо всему войску сообщить! Гванук снова махнул трубачам и замахал знаменем на северо-восток.