Первый практикум. Напиток бессмертия (СИ)

— Ну, во-первых, чужеземец, так ли уж вам отказывали в помощи? — улыбнулся Черепаха. — Староста деревни приютил вас, напоил, накормил и напутствовал, как умел. Король Куру научил вас сплочённости и помог воссоединиться с друзьями. Факир, как ты правильно заметил, настоящий подлец. И тем не менее, он разбудил вашу бдительность. А ученик из ашрама не отказал в помощи, а указал, что вопрос, который вы задаёте, не может получить ответа. Не потому, что он был зол на вас, а потому, что на этот вопрос ответа не знает никто, кроме вас.

— Если б я знал ответ на этот вопрос, я бы не метался по Индии, как ужаленный, — пробормотал Виктор.

— Значит, ты ещё не готов понять ответ, — просто предложил Черепаха.

— Да что тут сложного?! — вскипел Виктор. — Просто, как мычание! Как нам попасть домой?! Я очень готов услышать, понять и принять ответ на этот вопрос!

— Если бы ты был готов принять ответ, ты бы услышал его, даже если бы ни у кого ничего не спрашивал, — отрезал Черепаха.

— Да ну вас с вашими мудростями, — рыкнул Виктор. — Ответ в тебе самом, обратитесь к внутреннему глазу, прочистите чакры! Нет никакого глаза и ответов в нас никаких нет!

— Ну, сложность собственной личности — это вообще вопрос выбора, — кивнул Черепаха.

Виктор плюнул в сердцах, а к Черепахе тихо приблизился Асатиани.

— Не обижайтесь на него, пожалуйста! — тихо, но отчетливо шепнул он.

Виктор навострил уши, чуя, что сейчас ему будут мыть кости.

— Я не обижаюсь, дитя, — улыбнулся Черепаха. — Но ваш учитель поразительно глух для слышащего.

— Это ничего, он исправится, — Георгий подобрался поближе и уселся рядом на пол корабля. — Он чувствует себя обязанным вернуть нас домой.

— Правильно он чувствует. Он — учитель, вы — его ученики. Вы не равны. Поэтому да, он вам обязан. У неравных есть друг перед другом обязанности, — кивнул Черепаха.

Виктор повернулся лицом к реке, чтобы никто не мог видеть, как изменилось его лицо с этими словами. Странно: предполагать и убедиться — настолько разные вещи!

— Расскажите мне о Каши, пожалуйста, — попросил парень и склонил голову, приготовившись слушать. — Вы часто там бывали?

— Бывал, — хохотнул Черепаха. — Каши — самый святой город на земле, мы называем такие места «тиртх». Именно в этом месте Шива создал наш мир. Он основал этот город пять тысяч лет назад и пребывает там со своей женой Парвати. Туда приезжает множество людей, чтобы омыться в водах священной Ганги, принести ей дары и жертвы. По вечерам гхаты на левом берегу Ганги полыхают огнями пудж и погребальных костров. Дивное зрелище. Каши огромен, да вы и сам это скоро увидите. Нам пару часов осталось. Мандиры города великолепны, в Каши есть сотни мандиров для сотен богов.

— У вас столько богов… — мечтательно протянул Асатиани.

— На самом деле, всего один, дитя. Всё есть нерушимый, недвижимый, неизменный Брахман. Всё есть закон и источник. Но у него есть три миллиона триста тридцать три тысячи триста тридцать три лица. Все наши боги — это лица Брахмана. И всё, что ты видишь — это Брахман. И наш Атман — тоже.

— Кто? — Георгий вконец растерялся.

— Атман, — Черепаха огладил бороду. — Брахман, осознавший себя. То есть, я. Или ты, — он легонько ткнул парня пальцем в нос. — То высшее, что в нас есть. Наше «я», которое Брахман.

— Ничего не понял, — Асатиани развёл руками.

— Я есть Брахман. И ты есть Брахман. И мир вокруг тебя — тоже. И боги. Ты — это мир, а мир — это ты. И ища ответы, иди в первую очередь к себе, — добавил Черепаха и повернул голову в сторону поднимающегося на палубе шума.

Виктор тоже отвлёкся от философствований Черепахи и оглянулся.

— … и мы рискуем повторить подвиг Моисея в этих джунглях! — проворчала Ольга, продолжая долго распалявшийся разговор.

— У Моисея, если не ошибаюсь, всё закончилось довольно неплохо! — вставил Берг.

— Да! Только он сорок лет по пустыне бродил! Готов вернуться предпенсионером? — рявкнула Светлова.

— Оль, остынь… — попыталась вмешаться Маша.

— Да хрен она остынет, зануда! — бухнул Сорокин.

— Заткнись! — рассвирепела Ольга. — Не развоняйся ты про своих змей на практике, может, и не было бы ничего!

— Я что, по-твоему, во всём виноват? — Андрей поднялся во весь рост.

— Сорокин, уймись! Светлова, марш на корму! — подал голос Виктор.

— А Вы бы помолчали, Виктор Петрович, — не поднимая глаз прорычал Кривов. — Вы вообще порывались сесть на зад ещё в деревне и плюнуть на всю идею возвращения! Думаете, никто не понял?

— Да и пошли-то только потому, что духу не хватило признаться, что вы отчаянно трусили! — добавила Ольга.

— Неправда! — вскричал Виктор.

— Правда! И завели нас прямиком в тюремную камеру! — влез Агеев.

— Кто бы говорил, Рус?! — взвизгнула Маша. — Не наорал бы на Сашу — могли бы и вывернуться все вместе!

— Так мы и вывернулись… — буркнул Слава.

Георгий поспешил подойти к товарищам.

— Да что ты! — гнусаво промычал Ян. — Зашибись, вывернулись! Из вещей только штаны остались, ободрали до последнего рюкзака! Даже пожрать купить не на что!

— А тебе б только пожрать! — выпалил Асатиани.

— Спрыгни за борт, сделай милость! — огрызнулся Ян.