Первый разведвзвод

И вот мы у деда Кузьмы. Неудобно, очень нам неудобно. Совсем забыли мы своего деда. А он, кажется, не очень обижается. А может, хитрит, виду не подает?.. Поглаживает свою бородку, улыбается:

— Так-таки и сказал: историю писать?

— Ну да! Ис-то-рию!

— Добрый он у вас, Михал Михалыч. Столько объездить, столько разузнать! И вы — молодцы. Доброе дело затеяли, — и совсем как Микита Силивонец повторил: — Добрячее!

Как-то, знаете, не по себе, когда в глаза хвалят. И приятно, и стыдно. Поэтому я спрашиваю, лишь бы спросить!

— Вы и в партизанах с бородой ходили?

— Уга-а, еще как помогала мне эта борода! Особенно, когда без левой ноги остался, связным пошел.

Потом мелкие морщинки у глаз быстро никнут, прячутся. А вместо них хмурые морщины бугрятся на лбу.

— И подвела меня она, черная…

Он перебирает свою чуть кудрявую бороду, всю в прострелах седины.

— Подвела… Пронюхали про бороду в комендатуре! И поймали. Приметный я: нога-деревяшка да борода как смоль. А длинная борода была.

Вот про эту бороду мы — Славка Дергачев, Федя Лебедев, Олег Звонцов и я — написали сочинение.

Переписывать сюда его не буду! Кто захочет, так прочтет в школьном «Уголке боевой славы». Там целая книга, толстая-претолстая, таких сочинений. И шестиклассники писали, и седьмой класс, и восьмой. Почти вся школа писала. Партизан в нашей деревне много. Выбирай любого и пиши. А у каждого партизана — не один случай, не один подвиг. Потому и целый том написали. И еще пишем. Правда, новые записи еще не переплели. Они еще у Ивана Макаровича. Он у нас за редактора.

А здесь я напишу коротко о бороде нашего деда Кузьмы.

В местечко он ходил как связной. Торговал табаком, картошкой. Конечно, не то чтоб взаправду торговал, а чтобы была причина на базар поехать. Связные передадут ему маленькие листочки со сведениями. Куда их спрятать? В картошку? А вдруг полицаи отнимут картошку?.. В табак? Тем более могут отнять… А бороду никто не отнимет! Свернет дед Кузьма маленький листочек да в бороду и запрячет. Идет-колдыбает мимо комендатуры да посмеивается в бороду.

Да вот однажды кто-то донес, что неспроста одноногий Кузьма зачастил в местечко. Схватили его. Обшарили везде. Всю одежду перепороли! И конечно же, не нашли.

И тут комендант схватил его за бороду…

А потом было самое страшное.

— Бакенбард делаю! — хохотал комендант и прижигал сигаретой кожу выше бороды, к виску. — Без бакенбард и борода — не борода.

Дед молчал… Потом потерял сознание. Комендант пообещал второй «бакенбард» сделать завтра утром. Да не сдержал комендант своего слова. Связные сообщили в отряд, и ночью партизаны разгромили комендатуру да заодно и водокачку взорвали…

Нам за это «сочинение» Иван Макарович поставил по пятерке. Интересно то, что не придрался. Все-таки у нас он нашел орфографическую ошибку. Подвел всех Олег:

— Бакенбарды — от слова «бок», — сказал он.

Мы подумали, и правда: бакенбарды — сбоку. Ну, кто же из нас мог знать, что это французское слово?

— Да мы в корень смотрели, — оправдывается Олег Звонцов. — Ну, русский корень…

— Вот и отлично, что в корень смотрите! — улыбнулся Иван Макарович.

Старая яблоня

Честное пионерское, нет времени писать. Четверть идет к концу. А надо собирать материалы о наших партизанах. И надо готовить к отправке яблоньки в далекий кустанайский совхоз. И к празднику надо самодеятельность готовить.

Хотел было больше написать о наших осиновских партизанах. Ну, да вы сами прочитаете, когда в наш школьный музей заглянете. Хорошие люди у нас. Живут вот рядом такие люди, а мы и не знали, что они такие добрые. Правду говорит дед Кузьма:

— Человек — что звезда. Обычным днем его не видно. Простой, как все. А случись беда — и сразу появляется человек. Как звезда ночью.

Но об одном я все-таки расскажу. Об этом нельзя умолчать. Это случилось сегодня.

Недалеко от нашей школы растет старая яблоня. Вокруг нее не было ни одного деревца — пустырь. Только цветы густо цвели.

Теперь, осенью, и цветов меньше. Одни поздние георгины да гвоздика пламенеют возле ограды. А на ограде — дощечка:

«Это — единственное дерево, уцелевшее в деревне Осиновка во время Великой Отечественной войны».

Сюда приходим на торжественные сборы. Здесь принимают в пионеры.

Сегодня на пустыре людно. Сюда пришла вся дружина. У ограды развевается красное знамя. Пионеры уже стали в шеренгу. И почти у каждого в руках — деревце.

И вдруг осеннюю тишь разорвал горн.

Михаил Михайлович шагнул вперед. Тихий голос его звучит и торжественно и грустно:

— Пальчикову Ивану Максимовичу — партизану-разведчику, павшему смертью храбрых за честь и независимость нашей Родины.

Я еще стою в строю. Я никак не могу решиться шагнуть всего лишь десяток шагов.

Наконец шагнул. В руке — кленик. Поздний лист еще держится на ветке. Чуть вздрогнул лист и снова замер.