Первый русский национализм… и другие

Выход первых номеров «Дня» был встречен «Временем» крайне резкой статьей Ф. М. Достоевского (Достоевский, 1991). В последующем позиция «Времени» (и сменившей ее «Эпохи») становится все более мягкой, завершаясь едва ли не апологетическими статьями Н. Н. Страхова (см.: Грибунин, 2011).

36

О многогранности и противоречивости русского либерализма см., в частности: Секиринский, 1995.

37

Имелось в виду, что функции полиции должны быть переданы земствам: за Министерством внутренних дел Аксаков полагал нужным оставить лишь надзор и возможность опротестования действий местных (губернских, уездных и волостных) самоуправляющихся общин (одновременно настаивая на их бессословном характере).

38

Кстати, отношения со славянофилами в некоторые моменты достигали такой степени близости, что Герцен читал Киреевскому (по наиболее вероятному предположению редакторов академического собрания сочинений Герцена – Ивану Васильевичу) и Хомякову свою IV статью из цикла «Дилетантизм в науке» («Буддизм в науке») за полгода до ее напечатания (II, 281, запись от 09.V.1843).

39

Здесь и далее ссылки на академическое собрание сочинений Герцена (Герцен, 1954–1965) даются по тексту; римской цифрой обозначается ссылка на том, арабской – на страницу указанного тома.

40

Ср. в письме Н. Х. Кетчеру от 27.IV.1844: «Что вы хотите делайте, ругайтесь или хвалите, я в одном неизменен – это в той добросовестной и светлой гуманности, которая всегда бежит от исключительных (haineux человеконенавистнических (фр.)>) взглядов. Только смеясь или шутя можно думать, что я разделяю мнения Хомякова et Cnie; но я вовсе не шутя говорю и прежде говорил, что я со многими очень сочувствую и сердцем, и умом, в очень многих сторонах и во имя этих сторон, а равно и во имя благородст<ва> убеждений, я не отворачиваюсь» (XXII, 183).

41

Авдотья Петровна Елагина (1789–1877) – мать славянофилов Петра и Ивана Киреевских (от первого брака с Василием Ивановичем Киреевским, 1773–1812) и Василия и Николая Елагиных (от второго брака с Алексеем Алексеевичем Елагиным,? – 1846). Ее дом с 1830-х по 1850-е был одним из основных центров московской умственной жизни. Кавелин в некрологе Елагиной писал: «дом и салон Авдотьи Петровны были одними из наиболее любимых и посещаемых средоточий русских литературных и научных деятелей. Все, что было в Москве интеллектуального и талантливого, съезжалось сюда по воскресеньям. Приезжавшие в Москву знаменитости, русские и иностранцы, являлись в салон Елагиных. В нем преобладало славянофильское направление, но это не мешало постоянно посещать вечера Елагиных людям самых различных воззрений, до тех пор пока литературные партии не разделились на два неприязненных лагеря <…>» (Кавелин, 1989: 139).

42

Сердцем и душой (фр.).

43

В высшей степени порядочный человек ( фр .).

44

Очень утонченный ( фр .).

45

Имеются в виду: Погодин Михаил Петрович (1800–1876), Шевырев Степан Петрович (1806–1864), Дмитриев Михаил Александрович (1796–1866). Названные лица связаны с журналом «Москвитянин» (1841–1856), изданием, близким к г. Уварову и претендовавшим на то, чтобы быть выразителем и истолкователем доктрины «официальной народности»: Погодин при участии Шевырева был издателем и редактором журнала, а Дмитриев – постоянным автором.

46

Галахов Иван Павлович (1809–1849), приятель Герцена и Огарева, принадлежал к кругу «западников»; разговоры с ним легли в основу двух ключевых статей, вошедших в состав «С того берега» (см.: Гершензон, 2000a: 107–120).

47

Первоначально он был определен в Министерство юстиции (27.X.1844), в дальнейшем продолжил службу по Министерству внутренних дел, где ему покровительствовал министр В. А. Перовский (1841–1852).

Ю. Ф. Самарин писал К. С. Аксакову в Москву (10.IX.1844): «На днях мне стало ужасно тяжело и грустно по Москве; я отправился к Кетчеру и застал у него Белинского и Щепкина, который сообщил мне известия о Герцене и Грановском» (Самарин, 1911: 143).

48

Письмо Ю. Ф. Самарину не сохранилось.

49

Молчаливо ( фр .).

50

Влияние славянофильского круга общения можно обнаружить в последней статье из цикла «Дилетантизм в науке», законченной в марте 1843 г.: «<…> может, тут раскроется великое призвание бросить нашу северную гривну в хранилищницу человеческого разумения; может, мы, мало жившие в былом, явимся представителями действительного единства науки и жизни, слова и дела. В истории поздно приходящим – не кости, а сочные плоды. В самом деле, в нашем характере есть нечто соединяющее лучшую сторону французов с лучшей стороной германцев. Мы несравненно способнее к наукообразному мышлению, нежели французы, и нам решительно невозможна мещански-филистерская жизнь немцев; в нас есть что-то gentlemanlike, чего именно нет у немцев; и на челе нашем проступает след величавой мысли, как-то не сосредоточивающейся на челе француза» (III, 73).

51