Первый (СИ)

— … приводят к тому, что ты ничему так и не научишься, Дима. Умей проигрывать достойно.

Мы обходим его, и я отчетливо ощущаю, как мне спину прожигает злой взгляд.

— Надумаешь найти нормального мужика, ты знаешь, что делать, — доносится нам вслед.

Ни я, ни Марат не реагируем. На самом деле Леонов выглядит жалко. От него фонит неудовлетворением собственной жизнью.

В ресторане нам выделят столик за ширмой, то есть мы фактически остаемся наедине, как только официант уходит, приняв наш заказ.

— Почему Леонов постоянно цепляется к тебе? — задаю вопрос, решив удовлетворить свое любопытство.

Бессонов снисходительно смотрит.

— Ты серьезно хочешь поговорить на нашем свидании про это ушлепка?

— Я хочу поговорить о тебе. У вас ведь конфликт?

— Скорее, это у него конфликт с головой, — неохотно отвечает Марат.

— Но ты упоминал какой-то центр. О чем это было?

Он откидывается на спинку стула, задумчиво смотрит на меня, а затем переводит взгляд на окно, за которым вовсю бурлит жизнь. Мы же тут как будто в мыльном пузыре — красивый интерьер, играет тихая расслабляющая музыка, вот-вот принесут вкусную еду.

— Несколько лет назад я стал одним из спонсоров детского спортивного центра. Сейчас он полностью принадлежит мне.

— Ого, — удивляюсь. — Я думала, ты занимаешься только спортом.

Марат едва заметно усмехается.

— Что, не тяну на бизнесмена? Рожей не вышел?

— Почему же? Очень даже, — качаю головой. — Просто мне казалось, ты занимаешься клубами для взрослых. А дети это… Это ведь совершенно другое.

— Ну, ты вроде сама говорила, что ко мне в качестве тренера будут очереди выстраиваться.

Поднимаю руки, признавая поражение.

— Я и не сомневаюсь в этом. Ты ведь… хорош. Я, правда, мало что понимаю, но…

— Так сильно впечатлилась, пока снимала видео? — Марат проницательно смотрит, и я чувствую, что мы снова приступаем к опасной границе.

— Я никуда не сливала его. Слово даю.

— Знаю, — неожиданно кивает он.

— Знаешь? Ты пришел меня обвинять в этом!

— В тот момент еще не выяснили, что слили его с облака, куда оно автоматом загружалось. И вот скажи мне, Вика, кто знал об этом? И у кого был адрес этого хранилища?

Внутри неприятно тянет. Потому что ответ прост — Олеся. Перед тем как я собиралась пойти в клуб, она уговорила меня сделать автоматическую загрузку просто на всякий случай. У меня стоял пароль, да. И я посчитала, что этого достаточно. Но похоже, я ошибалась.

— Ты решил доказать мне, какая она предательница? — тихо спрашиваю.

— Я просто хочу, чтобы ты сняла розовые очки. Нож в спину — это неприятно.

Вроде бы он говорит спокойно, словно его не трогают его же слова. Но что-то такое мелькает во взгляде Марата, что я спрашиваю:

— Тебя предавали? Ты поэтому так реагируешь?

Он лишь многозначительно молчит. И это меня слегка раздражает. Хотя, конечно, глупо надеяться, что такой мужчина, как он, полностью раскроется за один день.

Нет, узнавать Бессонова придется долго и упорно. Но что-то подсказывает мне, разочарована я не буду.

— А что насчет Олеси? Ты что-то выяснил? Когда я смогу с ней увидеться?

— Никогда, — жестко отрезает Марат. — И не смотри на меня так — этот вопрос не обсуждается.

— Но ты…

— Это вопрос безопасности, Вика. Ты — моя женщина. И по этой части можешь сколько угодно делать мне мозг или пытаться крутить хвостом. Будет так как я сказал.

— Ты тиран, знаешь? — возмущаюсь, хотя сама в который раз невольно провожу параллель с отцом. Нет, мама, конечно, не спорит с ним в таких вопросах. Но скорее потому что сама шарит в этом не меньше. Родители вообще как команда, действуют как единый организм. И это не может не восхищать.

— Сочту за комплимент. Но раз уж мы на свидании, а тут положено узнавать друг друга, твоя очередь, царевна.

— Ты о чем?

— Когда ты в первый раз взяла в руки оружие? Сколько тебе было лет?

Я в очередной раз поражаюсь проницательности Бессонова. Но ответить не успеваю — к нам подходит официант с нашим заказом.

Едва он расставляет тарелки и кувшин с соком, как я трусливо сбегаю, бросив, что мне надо помыть руки.

Марат предварительно удерживает и выразительно смотрит, прежде чем сказать:

— Надеюсь, ты меня услышала, Вика.

— Конечно, — киваю, чувствуя, как щеки горят. — Я расскажу. Обещаю. Дай мне минутку, ладно?

Марат отпускает меня, я делаю шаг назад, и мне кажется, что между нами натягивается канат, соединяющий наши сердца. Улыбаюсь напоследок и иду искать дамскую комнату.

Однако стоит мне зайти за поворот, как я замираю на месте. Буквально в трех метрах от меня стоит крестный. Дядя Авдей.

Он тоже в шоке и, развернувшись, идет в мою сторону словно танк.

Я в таком ступоре, что не могу даже слова выдавить. Так и стою, как дура, глядя на мужчину, ставшего мне вторым отцом.

Дядя Авдей — правая рука моего отца и тот, кто частенько оставался со мной в качестве няньки. Какое-то время он даже был моим личным телохранителем. Именно он подарил мне мой первый пистолет. Отец тогда возмутился, а мама одобрила.

Он учил меня как обращаться с ножами, хотя сам же был против этого. Но я упросила.