Первый (СИ)

— Малая, ты как здесь? — спрашивает он густым низким голосом. Хмуро оглядывает меня и что-то складывает у себя в уме. А я мысленно отсчитываю минуты до момента, как родители все узнают.

Если он меня сдаст, мне конец. Я не успела Марату все рассказать, да и… Я же хотела сама все решить! А так получится, что я вляпалась, и папа приедет меня спасать.

— По делам, вот зашла с подругой встретиться, — натянуто улыбаюсь, а у самой сердце так колотится, что в глотке где-то застревает, отчего голос становится сиплым и чужим.

— По делам? В соседней области? — Авдей вскидывает густые брови, и шрам на его лице чуть дергается.

Я понимаю, что мои объяснения тут не прокатят. И тогда надеюсь на самый абсурдный и безумный шаг. Подхожу к нему и беру за руку, как делала много раз, когда пользовалась женскими уловками.

— Пожалуйста, — прошу, глядя ему прямо в глаза. — Ни слова.

— То есть родители вс-таки не в курсе, — мрачно вздыхает он. — Витька, похоже, тоже, да?

— Нет, — каюсь, сдаваясь. — Я прошу тебя — не говори им.

Понимаю, что это абсурд, и что никогда ни за что не сработает. Если только не…

— Два дня, — торопливо добавляю. — Пожалуйста, дай мне два дня, и я вернусь домой.

— Куда ты вляпалась, малая? Давай выкладывай.

— Не могу, — качаю головой. — Прошу тебя, дай мне все сделать самой.

— Вот не порол тебя Богдан, а надо было бы! — возмущается крестный.

— Так ты же ему и запрещал, — ехидно напоминаю. — Авдей, прошу. Ты ведь сам говорил, что моя мама в этом возрасте была уже ого-го.

— То есть тебе мамкины лавры покоя не дают?!

— Нет, дело не в этом.

— А в чем? Куда влезла, стрекоза?

Улыбаюсь и мягко прижимаюсь к нему, обнимая.

— Я тебя очень люблю, дядя Авдей. Ты ведь знаешь, да?

— Даже не пытайся, — сурово хмурится он. — Тут твои фокусы не прокатят.

— Я буду тебе звонить, хорошо? Ты сам проконтролируешь, что я в порядке.

Вижу колебания во взгляде крестного и решаю додавить.

— Я в безопасности, слово даю. Ты ведь знаешь, я бы тебя не подвела. Понимаю, что если отец узнает, то он на тебе отыграется.

— Все-то ты знаешь, — ворчит Авдей. Но в ответ все-таки обнимает. — И для кого же такая красота у нас?

— Я тебе все расскажу. Все-все-все. Но через два дня. Поверь в меня, пожалуйста.

— Жду в девять вечера звонка. Не отвознишься, пеняй на себя. Где бы ты ни была, найду и домой за косу притащу. Будешь под замком до свадьбы сидеть.

— К-какой еще свадьбы?!

— Ну найдет, наверное, тебе батя кого-нибудь, кто приструнит твою неугомонную задницу.

Когда мы расходимся в разные стороны, у меня так дрожат ноги, что я едва добираюсь до дамкой комнату, где, как и полагается в дорогих ресторанах, не просто кабинки, а еще и пара диванчиков для отдыха.

Перевожу дыхание, собираясь с мыслями. Похоже, теперь у меня времени совсем в обрез остается. Надо договариваться с Маратом. Но прежде чем возвращаться к нему, я стараюсь как следует успокоиться.

Едва возвращаюсь за столик, как тут же попадаю в плен темного взгляда Бессонова.

— Все в порядке? — тихо спрашивает он. А я в этот момент ловлю себя на мысли, что он не рванул меня проверять, хотя я не так уж быстро вернулась. Получается, настолько доверяет?

— Ты бледная, Вика.

Натянуто улыбаюсь и сажусь за стол.

— Все хорошо.

Пытаюсь сосредоточиться на еде, но кусок в горло не лезет. После нескольких минут медитации над тарелкой, я сдаюсь.

— Ты хотел знать, во сколько я взяла в первый раз оружие в руки — в семь лет. Это было не очень-то результативно, как ты понимаешь. Я пробралась в ангар отца, где тренировались его охранники. Крестный увидел меня и поддался на мои просьбы тоже дать мне попробовать.

Марат, если и удивлен, ничем этого не показывает.

— Второй раз был уже в десять лет. Отец дал добро, но я по-прежнему безбожно мазала. Да и кто в десять лет учится стрелять? А спустя еще четыре года, когда мой младший брат выбил десять из десяти, я тоже стала учиться.

— Почему со мной промазала?

— не хотела, чтобы ты догадался о том, что я умею.

— Ты хорошо держалась, — вдруг говорит Марат. — Твой спектакль был убедительным.

— Но ты все равно домогался.

— Тебя выдали мелкие детали, на которые не все обратят внимание. К тому же… — он усмехается. — Блокировку для системы охраны ты все же протащили. Это ведь твоя подружка ее дала?

— Да. На аукционе. Она сказала, что есть люди, которым ты перешел дорогу, — задумчиво отвечаю. — Там вообще много было странного, но я не обратила внимание тогда, потому что сильно нервничала из-за твоих намеков.

— Например? — цепко спрашивайте Бессонов.

— Например, был мужчина, который подошел ко мне и попытался намекнуть, что знает мою настоящую личность, и что знаком с моими родителями.

Марат тут же подается вперед и буквально ввинчивается взглядом в меня.

— Имя?

— Кажется, он сказал, что его зовут Петр. Ты знаешь кто это?

— Пока нет.

Наш разговор приобретает странный оттенок доверия. Будто мы с Маратом — одна команда и играем заодно против всего мира.