Первый удар

Я проводила его пристальным взглядом и сделала знак Теням, что все в порядке. Они неуловимо сдвинулись, мгновенно потеряв к чародею всякий интерес, и даже отвернулись. Но мастер, кажется, все равно заметил и почувствовал неладное. Потому что вдруг обернулся, окинул молчаливых скаронов внимательным взором и, загадочно улыбнувшись, быстро вышел, оставив меня пребывать в глубокой задумчивости.

Когда совсем стемнело, в расщелине похолодало еще сильнее.

Воины зябко кутались в плащи, старались сесть поближе друг к другу, расшнуровывали одеяла, накидывали на плечи запасную одежду, но это не больно помогало: Горы – суровое место. А высокие Горы – тем более. И если днем тут вполне можно было жить и даже поджариться на ярком солнышке, то с наступлением темноты впору ожидать полноценных заморозков. Пар-то изо рта точно пошел. Поэтому отряд постепенно скучился, сжался в тесно сидящую и лежащую толпу, и все больше подбирался к вяло трепыхающемуся огоньку, от которого шло хоть какое-то тепло.

Я благодарно погладила Лина и с умилением пристроилась к его горячему боку, под которым будто настоящая печка топилась. Мм-м, какой же он чудный! И теплый! Все. Ни за что больше отсюда не слезу!

Тени, недолго подумав, тоже решили забиться в наш уютный уголок. С усмешками покосились на мою блаженную физиономию, осторожно потрогали стены и пол, которые рядом с сонным демоном уже успели заметно нагреться, после чего с довольным видом плюхнулись на одеяла и надежно перегородили узкий проход, чтобы никто не понял, отчего в этом тихом закутке царит настоящее лето.

Проблема возникла только одна. Вернее две, но совершенно одинаковые: серые, мохнатые и зеленоглазые, которые в конце концов утомились скакать по горам и решили вернуться. Все же хварды не железные. Сон нужен даже им. Поэтому нет ничего удивительного, что взбудораженные охотой волки решили к полуночи навестить битком забитую расщелину.

При виде оборотней, загородивших проход своими массивными тушами, рейзеры встрепенулись. Хасы с некоторой долей опаски отодвинулись, а Дагон со своими людьми нерешительно обернулся в нашу сторону. Я тихо свистнула, привлекая внимание волков, а потом настороженно проследила за тем, как они пробираются между поспешно отдергивающими конечности людьми.

Надо было видеть, как при виде меня у них внезапно встопорщилась шерсть на загривках. Как мелькнули в угрожающем оскале острые зубы, как царапнули камень когти. Как глаза зажглись такой же одинаковой ревностью. И как два громадных хищника одновременно пригнулись, увидев, что место рядом со мной есть только для одного из них.

– Лок, иди ко мне, – тут же отреагировала я, отлично зная, что хвард наверняка сорвется первым.

Один из хищно скалящихся зверей вильнул хвостом и, кинув на соседа злорадный взгляд, юркнул вперед, старясь лизнуть мою руку. Я отодвинулась, освобождая место. Он тут же плюхнулся, подперев боком заворчавшего шейри. А я посмотрела на огорченно опустившего уши миррэ и поманила его пальцем.

– Мейр, ты тоже.

Ло-хвард встрепенулся, пытаясь сообразить, куда ему пристроиться. Пришлось поджать под себя ноги и сдвинуться еще, стиснув урчащего Лока так, чтобы ему было трудно дотянуться до соперника. Однако я зря надеялась, что утомившиеся за день хварды смирятся с присутствием друг друга. Ладно на воле – они бы многое стерпели и вполне бы ужились. Но тут была я. А они – давно уже не люди. Поэтому как только Мейр подошел с намерением улечься, Лок с грозным рыком вскочил и…

Тут же упал обратно, придавленный четырьмя активными Знаками.

– Цыц, – зевнула я, прижимая строптивца к полу. – Еще раз пикнешь, выгоню. Усек?

Усек.

Оборотни, свирепо посверкивая глазами, все-таки улеглись. Один раз попытались сцепиться, потому что каждый посчитал, что второму выделили слишком много места, но оба получили по ушам и наконец затихли. После чего и я, успокоившись насчет грядущей ночи, потихоньку уснула.

* * *

Разбудили меня уже под утро – тихий осторожный шепот в голове и непонятная тяжесть, могильным камнем упавшая на живот. Да еще виски опять разнылись – кошмары никак не желали меня оставлять, хотя сегодня я почти не помнила, что именно мне снилось.

Открыв глаза и с трудом приняв вертикальное положение, я быстро отыскала причину непонятого удушья: лохматую голову Мейра, удобно пристроившуюся на моем животе, и его руку, нагло заброшенную мне на грудь.

Стоп.

Руку?!

Какую еще?!

Я аж дернулась, сообразив, что особенности физиологии миррэ заставили его на некоторое время вернуть себе человеческий облик. Во сне, кажется. Так что он даже не заметил, как перекинулся. И теперь у меня под боком в совершенно бесстыдном виде дрых этот загорелый красавчик, нисколько не стесняясь ни наготы, ни близости посторонних, ни того, что так нагло и совсем по-хозяйски меня обнимал!

Ну, все…

Я тихо зарычала и заехала ему в ухо. Тоже – тихо. И даже очень. Но от смачного шлепка Мейр ошарашенно вскинулся, уставился снизу совершенно дикими глазами, схватился за больное место и… с тихим стоном свалился на пол, прямо на глазах оборачиваясь в рыжего кота.