Первый удар

Сейчас ответ у меня был – вон впереди топал, красуясь тугой русой косой и покачивая полами синего балахона. Но как его уломать? Как заставить отдать свое сокровище, если он ни на миг с ним не расстается? Как объяснить или, может, чем соблазнить, чтобы он согласился променять свое изобретение на не менее важную выгоду? Подойти и сказать, что соглашаюсь учить его эйнараэ? Можно, конечно, но вряд ли он сейчас поймет. Хоть и заинтересован он во мне, хоть и на многое готов ради моих знаний, но… черт возьми! Если я сейчас ошибусь с выводами, «гранату» потом придется выдирать с мясом! По башке лупить любознательного мага. Звезд с неба обещать, надеясь, что мои тайны его заинтересуют. А это – время. Это – ненужные конфликты. Это, наконец, самая настоящая свара, которая нам ни к чему в таком неуютном месте, как новоявленный Харон.

В итоге я так и не пришла ни к какому определенному выводу. Но для себя решила, что если уж совсем прижмет, то плевать – тюкну его по темечку, цапну сумку и, пока маг не опомнился, со всех ног помчусь к Прорыву. В конце концов, победителей не судят. А нам только и нужно, что найти точное место. Сверху же я не смогла? А пока Прорыв не отыщется со стопроцентной гарантией, Тени меня никуда не отпустят. Даже с Лином. Точнее, меня еще в лагере поставили перед данным фактом, вынудив пообещать беречься, и я лишь по этой причине согласилась, что поход в чужой компании через горы нам все-таки необходим.

Не все же молодой Иште делать самой?

Когда оборотни остановились во второй раз, я забеспокоилась: поднятая на загривках шерсть, молчаливые оскалы и опущенные хвосты, как правило, означали, что где-то поблизости притаилась Тварь. Если бы она собиралась напасть, они бы уже мчались навстречу, громким рыком предупреждая нас об опасности и не намереваясь спускать нежити эту наглость. Однако сейчас хварды просто стояли, тревожно шевеля ноздрями. Причем стояли вплотную друг к другу, смотря в противоположные стороны, из чего можно было сделать вывод, что либо Тварей тут две, либо же парни просто не уверены, с какой именно стороны ждать нападения.

Идущие первыми Бер и Гор тут же застыли как вкопанные: чутью оборотней мы доверяли полностью. Они первыми ощущали неладное и работали лучше всяких ищеек. Даже Ас не успевал иногда понять, в чем дело, а эта лохматая парочка уже была готова рвать нежить на части. И, как правило, ожесточенно рвала, невзирая ни на какие раны, пока не подбегали остальные и не заканчивали дело одним быстрым ударом.

Сейчас же отряд мгновенно ощетинился, умело заняв круговую оборону. Мага немедленно затолкали в самый центр. Самый крупный из нас – Лин – был аккуратно окружен и оттеснен поближе к магу. Меня, не сговариваясь, впихнули туда же. Дагон, напротив, выступил вперед. Хасы, дружно вскинувшись, закрыли мастера Драмта своими телами, не пытаясь лезть поперек рейзеров. А Фантомы уверенно заняли передовую линию обороны, потому что в отношении нежити имели самый богатый и разнообразный опыт.

Подозрительное место, которое так не понравилось оборотням, практически ничем не отличалось от тех, которые располагались несколькими метрами левее или правее. Десяток старых деревьев, тянущихся кронами далеко ввысь. Мшистые толстые стволы, расположенные в хаотичном порядке. Старая листва под ногами. Комья отвоевывающего себе пространство зеленого мха посреди жухлой, как будто прошлогодней травы. Густой полумрак. Неестественная тишина вокруг. И натянутые до предела нервы, готовые вот-вот порваться от напряжения.

В томительном молчании прошла минута.

Вторая.

Третья.

Улучив момент и поняв, что сиюминутно нас трогать никто не собирается, я осторожно подняла руку и, вытащив из-за пазухи свой рейзерский перстень, выставила его вперед. Последние дни я его не носила – слишком часто он подавал сигналы опасности. А когда пришел Ур, вообще спрятала подальше, чтобы не спугнуть Тварей раньше времени. Но сейчас мы не могли распознать неведомую угрозу. На нас не нападали, ниоткуда не доносился топот чужих ног, громкие вопли или громогласное рычание. Однако что-то ведь встревожило Мейра. Что-то заставило Лока попятиться и инстинктивно прикрыть побратиму спину. Хварды не трусы, отнюдь. Чаще всего их надо за уши оттаскивать от показавшейся на глаза нежити. А тут им не по себе. Тут у них хвосты непривычно подрагивают. Уши прижаты к голове, в глазах – самая настоящая растерянность. А еще у всех у нас вдруг появилось странное чувство, что мы чего-то опасно не замечаем.

Едва оказавшись на пальце, чуткий «змей» сверкнул глазами и выпустил из себя целый сноп алых лучей, от которых непривычные к такому зрелищу люди едва не дернулись в стороны.

Дагон шикнул, осторожно покосился на выстреливший из-за его плеча «лазер», но нашел источник и успокоился. Тогда как остальные буквально впились в лучи глазами и принялись, как заведенные, рыскать следом за ними по ближайшим кустам.