Первый удар. Книга 1. У водонапорной башни

Когда Бертранда ушла с заплаканными глазами, сжимая в руке скомканный мокрый платочек, сразу же у подъезда позвонила мадам Деган, жена доктора. Элен немного знала чету Деганов, хотя они редко посещали салоны старого города. Сам доктор слыл большим оригиналом. Подлинной его страстью была тяжелая атлетика. Он состоял председателем в местном обществе гиревиков. Но люди они были приятные, И у них охотно собирались. Мадам Деган довольно сумбурно объяснила причину своего визита. На ее счастье, господина Дюкена не оказалось дома. Под его взглядом она вряд ли сумела бы связать хоть одну членораздельную фразу; даже без него она была так смущена, что с трудом подбирала слово к слову, как нанизывают бусинки. Поэтому без лишних объяснений гостья открыла сумочку и вынула оттуда лист бумаги. Это было письмо на двух страницах, адресованное ко всем депутатам, генеральным и муниципальным советникам. Письмо подписали человек двадцать пять, и, по крайней мере, десяток из них Элен знала лично. Всё это были люди почтенные, известные в городе. Доктор Анжель; г-н Моро, бывший член высшего совета железных дорог — так он подписался; г-н Дюмон, пастор; г-жа Назеро, верующая, католичка, жена офицера торгового флота (Вот как!); мадам Франс, медицинская сестра; мадмуазель Гарнье, преподавательница классической гимназии; доктор Деган, который, конечно, поставил свой второй титул — вице-председатель французского общества любителей тяжелой атлетики; г-н Портье, бывший бранд-майор; г-н Гастон Девиль, контролер почтово-телеграфного ведомства, член Комитета освобождения; г-н Жовеньо (Помилуйте, да это знакомый господина Дюкена, лоцман торгового флота!); г-жа Ружо, бывшая учительница; г-н Ланфан, инженер; доктор Абелен, ученый-естественник; г-н Лаверье, исполняющий должность директора филиала акционерного общества Лилль-Боньер; г-н Жеводан, сборщик налогов, участник войны 1914–1918 годов; г-н Шарье, верующий, католик, смотритель больницы, бывший военнопленный в войну 1914–1918 годов; г-н Мажер, механик второй статьи, офицер торгового флота; г-н Лале-Герик, преподаватель, участник Сопротивления; г-н Монтан, инженер; г-н Гранжон, землевладелец (Смотрите-ка, муж моей сестры, вы ее знаете, она только что была у меня, она вам не встретилась?).

— К ним ездил мой муж…

— …Г-н Кан, домовладелец; мадам Ренар, медицинская сестра; г-н Демарк, инвалид, кавалер ордена Почетного легиона; г-н Бурнонвиль, владелец ремонтной мастерской.

Эти люди написали много справедливого:

«Наше обращение, — гласило письмо, — продиктовано стремлением уберечь население города от ужасов новой войны и от опасностей, которые угрожают нам, особенно ввиду местоположения нашего города, ибо ход событий вызывает естественное чувство тревоги». Затем приводились факты, которые «позволяют думать, что, в конечном счете, наш крупный торговый порт решено использовать для целей, не имеющих ничего общего с мирной торговлей.

1. В конце декабря 1949 года комиссия, возглавляемая американскими офицерами, осмотрела наши портовые сооружения, ссылаясь на распоряжение штаба атлантической армии в Фонтенбло.

2. В ходе недавнего процесса, происходившего в нашем городе, суд установил, что на базе подводных лодок работают нацистские офицеры.

3. В этом месяце в порт доставили три крана с маркой US Navy[10], которые, по мнению компетентных лиц, могут предназначаться лишь для разгрузки военных материалов большого веса.

4. В течение двух последних месяцев американские войска и офицеры прочно водворились в нашем городе.

Вы, конечно, ясно сознаете, что население нашего города не может оставаться безразличным перед лицом этих фактов.

В случае конфликта наш город станет стратегическим объектом и, несомненно, подвергнется бомбежке с самолетов воюющих сторон. Если принять во внимание, что одна атомная бомба уничтожила более 150 тысяч мужчин, женщин и детей, что такие города, как Хиросима и Нагасаки, были разрушены дотла, мы имеем право думать, что после налета бомбардировщиков от нашего города не останется камня на камне.

В этих условиях каждый здравомыслящий человек вправе спросить себя: соответствует ли интересам нашего города, нашего населения превращение порта в военную базу?

Нас не интересует вопрос, какая держава воспользуется нашим портом. Наш порт должен остаться торговым портом, портом французским.

Независимо от наших чувств к Америке, мы полагаем, что выше всего должны быть интересы Франции и нашего города.

Мы считаем, что Франция достаточно сильна, достаточно богата и французский народ в достаточной мере воодушевлен патриотическими чувствами, для того чтобы наш порт с помощью наших собственных средств и энергии остался крупным торговым французским портом.

Мы не разделяем мнения некоторых о том, что якобы необходим крупный западный порт, дабы облегчить проникновение в Центральную Европу.

Мы — французы, а не просто жители Запада.

В создавшейся обстановке каждый из нас обязан осознать свою ответственность.