Первый узбек: Героям быть!

Каждый год Халил посылал или поручал отвезти в Бухару деньги и продукты, потому что содержание от вакфа, выделяемое слушателям медресе, явно не хватало на жизнь. Халил тревожился, что его названный сын там один, без семьи и родных, мыкается среди чужих людей. Жаль, что в Афарикенте нет медресе, а то бы никогда не отправил Закира так далеко от дома. Одыл согласно закивал, правильно кудо решил, у кого голова работает, так это у Халила! Жаль, что он скромный человек, а то бы мог визирем у хана стать, на золоте бы ел, на пуховиках спал!

Но Халил всегда говорил: «Кем угодно обернёшься, к самому себе вернёшься», и никогда не стремился к тому, чтобы прыгнуть выше головы. А если сыновья вбили себе в голову, что будут строить самые высокие и красивые дома во всём Мавераннахре, так Всевышний им в помощь и не уставать никогда! Если судить по старшим сыновьям, не обиженным талантами, то младшие пойдут намного дальше! Халил внимательно наблюдал за Ульмасом, косясь на Али, видит его младший сын или вправду ослеп, как в страхе шептал ему в ухо Ядгар? Ничего не понимая, он помахал перед лицом сына ладонью с растопыренными пальцами, стараясь не сильно колыхать воздух.

– Батюшка, здесь комаров нет, спасибо, что пытаетесь их отогнать. —По непонятной причине Ульмас с детства боялся комаров.

Он спрятал зарождающуюся улыбку в складках круглого лица. Мальчик понял, что беспокоит отца и чего тот боится больше его смерти: слепота почти всегда была концом жизни. Слепой человек не только делать ничего не может, он обуза для семьи. Правду говорили люди или нет, Ульмас точно не знал, хотя разговоры старших слышал. Некоторые нарочно становятся слепыми, чтобы стать муэдзинами*. Для чего идти на такие жертвы, Ульмас не мог понять. Они с Али себе языки стёрли, споря, хотели бы они стать муэдзинами или нет?

– Слава Аллаху, ты видишь! Теперь я спокоен и мы обязательно отправимся в Бухару. Радуйтесь – Санджар-ака должен заплатить пятьдесят таньга за то, что истязал вас с братом. Хотя чему радоваться, это наши деньги возвращаются. И ещё десять на лечение. – Ульмас счастливо захихикал, голова скоро встанет на место, а шестьдесят таньга это такие большие деньги, что на них в Бухаре можно хороший дом построить.

Он взглянул на Али, и они поняли друг друга без слов: они сами построят дом, и никакие мастера им не нужны! Глаза Али засверкали янтарным блеском от сладостного предчувствия самостоятельной работы. Кирпичи они научились делать, когда ещё были несмышлёными малышами. Пока мастер их лупил, они всё-таки чему-то научились, зря лепёшки с катыком* не переводили. А двери и окна отец сделает. В голове у Ульмаса заработала считалка – он прикидывал, сколько кирпичей понадобится на дом из четырёх комнат и гостиной. Да если балахона будет, и ещё мастерская, да зимняя кухня, да ворота… Мысленно они переговаривались, привыкли, но редко кому показывали свою странную способность.

– Али, если дувал делать не из гувалля*, а из сырцового кирпича, то сколько надо будет глины привезти? Сколько она должна пролежать замоченная, чтобы её начать замешивать? – Халил в недоумении посмотрел на ребят, которые увлечённо стали переговариваться, вставляя в свою речь незнакомые слова.

– Эй, болалар, это о чём вы сейчас говорите? – Халилу было не совсем понятно, почему мальчишки забыли о старших.

– Простите, дада-джан, мы считаем, сколько материала и времени уйдёт на то, чтобы построить в Бухаре дом из пяти комнат со всеми необходимыми пристройками, зимней кухней и дувалом. – Беззаботно ответил Али.

– Это как же вы считаете, вы же молчали! А где калам, где бумага? Всё, что вы сейчас говорите невозможно запомнить. – Халил недоверчиво воззрился на ребят.

– Это почему невозможно, ата? Это мастер нам не верил, что мы можем запомнить, сколько кирпичей ушло на первый ряд правой стены, а сколько на второй ряд с левой стороны на постройке дома. Но вы знаете, что мы хорошо запоминаем всё, что делаем. Например, Ульмас до сих пор помнит, сколько гостей было на свадьбе у Ойнисы и Анвар-ака, где они сидели, и в платье какого цвета была старшая матушка. – Али постарался в очередной раз скрыть своё недоумение. Их с Ульмасом всегда удивляло то, что остальные не могут запомнить простые вещи. Они до сих пор не верят тому, что ребята всё запоминают, увидев единожды.

– 

Потому что так никто не делает. – Строго возразил отец.

Братья уже давно перестали спорить и поправлять окружающих, потому что за эти споры полагались щелчки по лбу, а такие наказания им надоело получать ещё в раннем детстве. Теперь они старались при взрослых не начинать серьёзные разговоры. Но радость от переезда в Бухару лишила их обычной осторожности. Али в очередной раз потупил глаза, а потом, слегка кивнув, продолжил:

–Но вы, батюшка, вы всегда нам верили и даже проверять перестали. Это мастер Санджар совсем беспамятный был и злой, он именно за это Ульмаса и бил!