Первый узбек: Героям быть!

От Али не дождёшься приветливого слова, а этот – апа-джан, апа-джан, и всё время ластица, разрешает обнять себя и поцеловать. Не то, что Али, вырывающийся из материнских рук, словно она его сейчас бить начнёт или наказывать за очередной проступок! И её доброго мальчика этот шайтан бил так, что вид его ужасающих ссадин и синяков и сейчас заставлял материнское сердце сжиматься от горя. Нет, мастеров в Афарикенте нет. Ей придётся смириться с тем, что сыновья будут жить вдали от родного дома. Внезапно Лайло заулыбалась – что, если послать в Бухару вместе с ними, для материнского догляда, Нафису? Она обоих мальчиков любит. Именно она качала их в бешике, она купала их, меняла пелёнки, стирала. И всегда защищала. Всё равно замуж она выходить не хочет, просто криком кричит, видя свах…

Никто не знает, почему сестрёнка выходить замуж не хочет. «Нет, я просто слепая. Надо Лолу расспросить, да похитрее, а то ничего не расскажет» – думала Лайло. Не зря её младшенькая возле Нафисы крутится, вышивать не вышивает, а к холе так и липнет, всё свободное время рядом сидит. В это время Лола выскользнула от Нафисы, вышивающей шёлковые платки для ханзедар*. Вслед за ней и Нафиса медленно вышла из комнаты, где словно пришитая сидела за срочной работой. Она, ничего не замечая вокруг, прошла на задний двор, обводя его невидящими глазами. «Ой-бой, это что с сестрёнкой приключилось. Чего это она пошла на задний двор, может просто в отхожее место отправилась?» – Лайло не терпелось поговорить с Лолой, но теперь уже её удивило поведение девушки. На заднем дворе Нафиса пробыла совсем недолго. Оттуда она шла прямо к очагу, на ходу вытирая руки.

– Сестрица, ты знаешь, что твой хозяин хочет отправить Али и Ульмаса в Бухару, да чтобы они там дом построили и остались жить? А кто им будет еду готовить, стирать, шить одежду, мыть посуду и печь лепёшки? А ходить на базар? Как можно отпускать мальчиков и оставлять их без присмотра? Конечно, твой муж глава семьи, и он волен делать всё по своему усмотрению, но как там мальчики жить будут? – в голосе Нафисы слышалась неподдельная тревога за племянников, их она нянчила с младенчества. Но и ещё какая-то скрытая, затаённая глубоко в душе мысль проскальзывала в словах. Её девушка боялась или не хотела высказывать.

– Что делать, сестрица, я ничего ещё не знаю, пока это лишь разговоры мужчин. Да и Ульмас будет лежать две недели, не вставая с курпачи. За это время они что-нибудь решат, может, какую женщину в Бухаре найдут для ухода. Но возможно, твой отец захочет переехать со своей женой туда. Гадать-рассуждать у меня времени нет. – Лайло нарочно так ответила, чтобы её сестра прямо сказала, чего хочет.

Никакой хитрости в её ответе не было, только недоумение – а кто здесь останется? В Афарикенте? Кто будет вышивать, и выполнять заказы из самого султанского дворца? Это что же тогда с прибылью будет? Она уже забыла счастливую мысль об отправке Нафисы в Бухару. Бодам, жена Саида пришла в их дом ничего не умея делать.

Зумрад, дав невестке две луны, чтобы та привыкла к дому и хозяйству, начала обучать её вышиванию. По обычаям, первую луну новую невестку ничем не обременяют. Сидит себе на мужниной половине и горя не знает. Особых талантов Бодам не имела, но без дела ей сидеть не удавалось. Простой рисунок выполнить могла. Хорошо, что вторая жена Саида Нигора если и не умела вышивать, то быстро училась этому.

Саиду и Салиму почти три года тому назад начали обучать вышиванию. Поначалу всё было несложно: правильно держать иголку в руках, вдевать нитку, надеть напёрсток на большой средний палец. Но кроме основы для сюзане им ещё ничего не доверяли. Зумрад строго учила своих внучек, спрашивая с них во много раз придирчивее, чем с Бодам. А ещё Зумрад не переставала удивляться, стоило ли сватать Кариму такую жену – белоручку, без знания какого-либо ремесла? Но муж в своё время настоял, что женой Саида будет дочка Хайдара-каменотёса и его жены Бахмал. Тогда Зумрад не сопротивлялась, лишь просила, чтобы приданое было большое. А что толку с приданого, если невестка не могла ни очаг разжечь, ни чай подать! Кудо Бахмал была сама не от мира сего – плохо знала, какие на базаре цены, торговаться не умела, а еду готовила из рук вон плохо.

От её стряпни, которую Зумрад попробовала у них лишь единожды, её чуть не стошнило. Овощи перед готовкой не были помыты, на зубах скрипел песок. От полусырой еды у неё случилось несварение. Потом она долго маялась животом. Зумрад надеялась, что Бодам в замужестве изменится, но менялась невестка очень медленно, и лишь угроза со стороны Саида, что он возьмёт себе ещё одну жену, заставила Бодам резвее шевелиться. Одно время она пыталась жаловаться матери, но у Хайдара хватило ума прекратить частые посещения родного дома.