Первый виток спирали

«Все это неправильно, — убеждала она себя, — Все это не может быть правдой! Это просто какой-то очередной виток моего затянувшегося бреда. Все это не может быть реальным, потому что гораздо больше похоже на какой-то больной, идиотский сон».

Однако вслух девушка так ничего и не сказала. Она лишь молча сидела, уставившись невидящим взглядом прямо перед собой. Она слышала, как на столе доктора тихо тикают часы, отсчитывая секунды прожитого бреда. Кто она вообще, и где именно она находится? Мари попросту ничего уже больше не знала. Все перепуталось для нее, и она уже даже не понимала, во что она могла бы сейчас поверить. Ей настойчиво казалась, что и ее рука, на которую она смотрит, и вся окружающая комната, и сама миссис Байштанд, и даже весь мир за окном больничного кабинета всего-навсего сон, бред, какая-то нездоровая иллюзия или даже непонятная, злобная шутка Бога.

— Я верю в то, что я вовсе не сошла с ума, — с твердостью в голосе произнесла Мари, — Наоборот, мне настойчиво кажется, что это весь мир вокруг просто взял вдруг, однажды, и сбрендил. Но я постоянно теряю свою уверенность в этом. Я уже просто не знаю, во что мне верить, миссис Байштанд. И не знаю, куда мне дальше идти… Я не знаю абсолютно ничего. Мой мозг уже почти что перестал чему-то удивляться. Мне, порой, даже кажется, что он просто работает на каком-то автопилоте.

— Это потому что вы дезориентированы, — понимающе взглянула на нее женщина, — На вас слишком многое свалилось в последнее время… Скажите, Мари, вы употребляли какие-то антидепрессанты незадолго до произошедшей с вами аварии?

— Я не знаю, — фыркнула Мари, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее прозвучал не слишком уж злобно и агрессивно. Чувство самосохранения подсказывало девушке, что ей не стоит сейчас конфликтовать с доктором, иначе будет еще сложнее доказать свою вменяемость в будущем, — Мне об этом сказала сестра. А потом и мой лечащий врач в больнице меня об этом спрашивал. Я пыталась вспомнить, но пока что мне это не удалось. Зато я вспомнила, что подверглась сексуальному насилию. Возможно, что я могла пить какие-то таблетки из-за этого. Я не знаю, доктор… Миссис Байштанд… Эби… Это вы мне скажите… А также расскажите, что, вообще, со мной в последнее время происходит. Потому что я уже плохо себе представляю, что есть вымысел, а что нет.

— Ваша сестра Анна сказала мне, что вы пришли к ней после побега из больницы и хотели о чем-то поговорить, — спокойно поведала доктор, — Вы очень нервничали и вели себя немного странно, а затем резко вспылили и избили ее мужа ключами от машины, потому что не хотели возвращаться в больницу. Вы это помните? Он не стал писать на вас заявление, потому что он понимает, что вы были не в себе… Об этом нам также может говорить и ваш неожиданный побег из больницы, когда вы вылезли из окна второго этажа при помощи эластичных бинтов. Но вы сбежали оттуда, потому что вам казалось тогда, что кто-то из медиков желает вам зла. Я все правильно говорю, Мари? Поправьте меня, пожалуйста, если что-то не так, — она остановилась и с подчеркнутой поддержкой посмотрела на безмолвно сидящую рядом с ней девушку, — Когда вас сюда привезли, вы были в состоянии шока. В следствие него, вы замкнулись и практически ни на что вокруг не реагировали. Вы не разговаривали ни с кем и не шли на контакт. Но сейчас я вижу, что у вас явный прогресс, а это означает, что наша терапия идет в правильном направлении. Поговорите со мной, Мари… Расскажите мне свою версию событий, даже если она и кажется вам неправильной. Ведь я, действительно, хочу вам помочь во всем разобраться…

Предложение помощи напомнило Мари о Джессе, и девушка инстинктивно протянула руку к аммониту, но, к ее величайшему расстройству, на шее попросту ничего не оказалось. И это было настолько неожиданно, что с губ Мари сорвался разочарованный стон.

— А где мой аммонит? — растерянно спросила она, повернувшись лицом к женщине, — Пожалуйста, верните мне его…

— Аммонит? — переспросила та, явно не понимая, о чем идет речь.

— Кулон с камнем, который был на моей шее, — подсказала ей Мари, — Где он?

— К сожалению, я ничего не знаю о вашем кулоне, — ответила миссис Байштанд, — Но вам не стоит беспокоиться об этом. Он, наверняка, остался у вашей сестры. Либо же он находится, вместе с другими вашими вещами, в камере хранения. Поэтому вам не нужно волноваться об этом, Мари. Я сегодня же спрошу у персонала о вашем кулоне, хотите?

Мари кивнула ей на каком-то полуавтомате.

«А был ли он у меня вообще? — невесело подумала девушка, — Но я показывала его Энни… Нужно спросить о кулоне у нее!»

— А что насчет моей сестры? — спросила она вслух, — Я могу ее как-нибудь увидеть?

— Я уверена, что она навестит вас в самое ближайшее время, — заверила ее миссис Байштанд, — Тем более, когда узнает, что вам стало гораздо лучше…

— Вы сказали, что я здесь уже три месяца, — пробормотала Мари, все еще не находя в себе никаких сил на то, чтобы поверить, что это действительно так, — И часто моя сестра приходила ко мне за все это время?