Первый. Второй том

Мой расчётливый анализ лишил Алцеста дара речи. Он посмотрел на меня очень внимательно, газета в горсти как-то опала, больше не торчала так вызывающе, как факел в руках статуи. Один серый глаз прищурился, дёрнулась губа. Я поняла, что пощады больше не будет.

Спас меня приступ кашля. Когда он разодрал губы Алцеста и вырвался с каплями слюны, совсем не сложно было выполнить обычные манипуляции вежливости: достать бокал воды, заменить сжатый в кулаке карандаш флакончиком со сладеньким снадобьем, поставить рядом Жриц с котелком с обедом. Пускай выбирает, что больше нравится.

И я бросила их вместе, тех, кому друг с друга спросить нечего, в вестибюле Эскамерунского сапога, как именовали городскую тюрьму.

Меня ждал чиновник в чёрной форме высшего звена. По статусу я не должна была ждать, и мне как раз не хватило бы терпения.

Мне приходилось быть причастной к судебному производству, но мельком, и участвовать в судебных процедурах по-настоящему не доводилось, и в «сапоге» я дальше вестибюля не поднималась.

Когда за спиной сомкнулась первая решётка, Алцест ещё кашлял. Звук догонял и шлёпал по ушам.

Путь проходил по выложенному кобальтовой плиткой коридору, узковатому для конвоируемого с парой сопровождающих в ряд… но это вроде не моя проблема. Наверное, сюда проходили уже в маске, а в маске уже не важно, чтобы держали под оба локотка. Каблуки тюкали по полу, как по фарфору. Чиновник повёл меня наверх, по лестнице стучало не так сильно, но ощущение морского дна сохранялось. Воздух будто был синим.

На самых верхних этажах должны были быть камеры, меня далеко не повели, проводник в чёрном мундире открыл передо мной дверь на втором этаже. Таких там было достаточно много в змеящемся коридоре, облицованном от пола до потолка той же плиткой с женскую ладонь.

Обитатели комнаты не поднялись при моём появлении. Четверо мужчин сидели почти на полу. Интерьер напоминал о Китеже. В комнатках городского дворца создавалось впечатление, что сидишь в какой-нибудь сахарнице.

А это была коробочка для чая. Мирно-зелёная. Усыпляла бдительность – здесь проводили дознания, и я не думаю, что четверо взрослых сухих магов были мягкими сговорчивыми существами.

Сидели четверо вдоль противоположной двери стенки без окна, как наездники верблюдов, на креслицах в пол высоты стула, из-за чего им приходилось скрещивать ноги в лодыжках, иначе конечности затекли бы до невозможности. Сухие руки с аккумуляторами в виде перстней в едином стиле лежали на подлокотниках, отведённых в стороны.

Мне предоставлялось джутовое плетёное сиденьице без спинки и подлокотников. Маги просто смотрели умными, но не добрыми глазами. Они были в чёрной форме, но какой-то более свободного кроя, чем служивые внизу. Были у них и форменные сапожки с загнутыми малость носами, и форменные шапочки. У двоих с кисточками.

Я оправила подол платья и села. В джинсах было бы удобнее.

– Удостоверьте свою личность, – казённым голосом повелел субъект слева.

Мои вскинутые брови не произвели ни на кого впечатления.

– Васса. Третья избранная.

На меня соизволили посмотреть. Как на средней вшивости собаку.

– Это заявление не имеет законного обоснования. Избегайте произносить данные, не являющиеся фактами.

Вот сучки сушёные…

– Удостоверьте личность.

Во взглядах не было ни на намёка на человечность. Как говорил Прохор – люди на своём месте. Ни грамма чуткости, только сухое следование бумажке.

– Васса. Адепт четырёх Стихий. Продемонстрировать, чтобы данные были фактическими?

Идиоты. Признать, что адепт владеет четырьмя Стихиями, значит уже по факту признать избранным, но у этих сморчков одно из другого не следовало. Даже подтверждения Мага им было недостаточно. Зачем тогда вообще признавать право избранности, смотреть Тимуру в рот и лобызать ему руки…

Мне сухо предложили говорить.

– С какого момента начать? – наморщила лоб я.

– С момента, имеющего отношение к делу.

– Уточните параметры дела.

– Вы не задаёте вопросов, – подался ко мне левый средний, воспитывая. – Вы только отвечаете, как можно подробнее и дельнее, осознавая степень ответственности и необходимость быть правдивой.

Не знаю, чего он хотел добиться, но если это было моё уважение, он прогадал.

– Многословное отступление вместо короткого конкретного ответа…

Меня попытались перебить, но не на ту напали. Уже. В прошлом году могло и получиться.

– Вы не знаете параметров, чтобы сориентировать меня. Предположу сама о чём говорить и что считать важным… Двадцать второго мая я вышла из Эскамеруна пешком в северо-восток-восточном направлении. Меня сопровождали три Жрицы и молодая ведьма. Через трое суток мы пересеклись с группой практикантов Эскамерунской Академии и помогли разобраться с гулями, сбежавшимися на первый взгляд…

– Не делайте предположений.

– Ага. Мы разобрались с гулями, а в близко расположенном ведьмовском домике обнаружили два тела.

– Они пострадали от гулей?