Первый закон

Свит выглянул из-за сосен позади убежища, неповоротливый в своей огромной шубе, и помахал. Рядом появилась Кричащая Скала, которая наклонилась и вытерла дубинку о снег, оставив едва заметный розовый мазок.

— Полагаю, дело сделано, — сказал Лэмб, рывком садясь на корточки.

— И я так думаю, — Шай обхватила себя за плечи. Так холодно, что ни о чем, кроме стужи, думать не хочется. Но она все-таки повернулась к нему, первый раз за время разговора глядя в глаза. — Могу я тебя спросить кое о чем?

Желваки заходили на его челюстях.

— Иногда неведение бывает спасительным. — Он вперил в нее на удивление жалкий и виноватый взгляд, как будто преступник, пойманный с поличным и осознавший вину. — Но я не знаю, как тебя переубедить.

У Шай засосало под ложечкой, она едва смогла заставить себя заговорить, но и молчать тоже не получалось.

— Кто ты? — прошептала она. — Я имею в виду — кем ты был? Я хочу сказать… Вот дерьмо!

Краем глаза она уловила движение — человек мчался между деревьями к Свиту и Кричащей Скале.

— Вот дерьмо!

Шай вскочила, побежала, споткнулась, зацепившись занемевшей ногой за корягу, и упала в ложбину, покатившись через кустарник, поднялась и начала карабкаться по голому склону, увязая в глубоком снегу. Казалось, на ногах висят не сапоги, а тяжеленные кандалы.

— Свит! — хрипела она.

Человек выскочил из-за деревьев и по девственному снегу летел к старому разведчику. Мелькнуло оскаленное лицо и блестящий клинок. Шай не успевала. И ничего не могла поделать.

— Свит! — выкрикнула она снова.

Разведчик повернулся к ней, улыбнулся, вдруг покосился, глаза его расширились, и он отпрыгнул, уворачиваясь, а нападающий не отставал. Подпрыгнул, перевернулся в воздухе и рухнул на снег. Кричащая Скала подоспела и ударила его по голове дубинкой. Мгновение спустя Шай услышала резкий хруст.

Савиан, отодвинув рукой ветки, побрел по снегу к ним, невозмутимо взводя арбалет.

— Хороший выстрел, — сказала Кричащая Скала, засовывая дубинку за пояс и зажимая в зубах трубку.

— Она говорит — хороший выстрел, — Даб Свит пристроил на место оброненную шляпу. — Да я чуть не обделался, черт побери!

Шай наклонилась и уперлась ладонями в колени, пытаясь успокоить горевшие огнем легкие.

Лэмб подошел к ней, всовывая меч в ножны.

— Похоже, иногда они ходят тройками.

Среди дикарей

— Не сильно-то они похожи на демонов… — Коска толкнул женщину из Народа Дракона сапогом в щеку и рассматривал откинувшуюся назад наголо обритую голову. — Ни тебе чешуи. Ни тебе раздвоенного языка. Я слегка разочарован.

— Обычные дикари, — проворчал Джубаир.

— Как и те, что на равнинах, — Брачио отхлебнул вина и заглянул в стакан. — На ступеньку выше зверей, но эта ступенька очень низкая.

Темпл откашлялся.

— Это не дикарский меч.

Он присел на корточки и покрутил в руках клинок — прямой, отлично сбалансированный и отлично заточенный.

— Они не просто духолюды, — заметил Свит. — Точнее, они — просто не духолюды. Они хотят убивать и умеют. Они перерезали всех старателей в Биконе без всякого труда.

— Но ясно, что в них течет кровь. — Коска сунул палец в дыру, проделанную арбалетным болтом Савиана, и вытащил его, рассматривая алую влагу. — Ясно также, что они умирают.

— Во всех течет кровь, — пожал плечами Брачио. — И все умирают.

— Одна лишь жизнь — святая истина, — пророкотал Джубаир, возводя глаза к небу. Ну, вернее, к поросшему плесенью потолку.

— А что это за металл? — Суорбрек вытащил амулет из-за пазухи женщины. Серая пластинка матово отсвечивала в огнях факелов. — Очень тонкая, но… — Он даже оскалился от напряжения. — Я не могу ее согнуть. Вообще. Поразительное искусство.

Коска отвернулся.

— Сталь и золото. Другие металлы меня не интересуют. Похороните мертвецов за лагерем. Если я что-то и выучил за сорок лет войны, Суорбрек, так это то, что покойников нужно хоронить за пределами лагеря. — Он плотнее запахнул плащ, ежась от ледяного ветра, поскольку дверь не закрывали. — Проклятый холод. — Жадно сгорбившись над очагом, он стал похожим на ведьму над ее колдовским котлом, которая протянула к огню скрюченные когтистые пальцы. — Здесь все напоминает мне север, а это не очень-то хорошо, правда, Темпл?

— Не очень, генерал. — Напоминания о любом мгновении минувших десяти лет, по мнению Темпла, ничем хорошим быть не могли. Море жестокости, обид и утрат. Кроме тех дней, когда он окидывал взглядом равнины, сидя в седле. Или забравшись на остов лавки Маджуда. Или препираясь с Шай относительно долга. Танцуя, тесно прижимаясь к ней. Наклоняясь, чтобы поцеловать ее, глядя на ее улыбку, когда она тянулась поцеловать его. Темпл передернулся. Он просрал все полностью и окончательно. В самом деле, ты никогда не ценишь того, что имеешь, пока не выпрыгнешь из окна.