Первый закон

Из тени прохода выскочила тонкая фигурка. Вспыхнул алым отсветом нож. Он отшатнулся, перехватил нападавшую и швырнул на стену, у подножья которой она и скорчилась. Бритоголовая девочка. Она сильно изменилась. Но не настолько, чтобы Шай не узнала сестру.

Отбросив лук, она помчалась вперед, даже не задумываясь, что может оступиться и упасть. Никаких мыслей, кроме одной — быстрее преодолеть разделяющее их пространство.

Лэмб вырвал нож из плеча, не замечая брызнувшей крови, и отбросил его, как использованную зубочистку. Его лицо обезображивала ужасная улыбка, похожая на кровавую рану. Он ничего не видел и ничего не хотел видеть. Не тот человек, который долгие мили провел на трясущихся козлах фургона рядом с ней, не тот человек, что пел детям колыбельные, не тот, что уговаривал ее трезво смотреть на мир. Совсем другой, и неизвестно еще — человек ли вообще? Но именно он перебил разбойников в Эверстоке, отрубил голову Санджиду в стычке на равнинах, голыми руками убил Гламу Золотого. Лучший друг смерти.

Сгорбившись, он пошел вперед, сжимая прут, покрытый щербинами и зарубками от меча Создателя, хищно поблескивающими в темноте. Шай закричала, но впустую. В Лэмбе осталось не больше милосердия, чем зимой жары. После всех оставленных позади миль, после всех пересеченных земель, ей осталось всего несколько шагов, но она не успевала… Прут опустился!

Ваердинур в прыжке прикрыл собой Ро. Железо обрушилось ему на предплечье, ломая кость, и ударило в плечо и голову, оставляя глубокую рану. Он потерял сознание. Лэмб с пеной на перекошенном рту снова занес прут, но Шай, успевшая добежать, вцепилась в свободный конец оружия. Взлетев в воздух, она закричала. Ветер засвистел в ушах, огненная пещера перевернулась с ног на голову, а потом Шай полетела вверх тормашками на камни.

И вдруг все стихло.

Только легкий звон.

Шарканье сапог.

Вставай, Шай.

Нельзя валяться весь день.

На ферме много работы.

Она прижалась к стене… Или к полу? Или к потолку? Мир кружился, словно сухой лист в водовороте.

Она стояла? Нет. Лежала на спине. Одна рука свисала. Свисала с края пропасти — сплошной мрак и крошечный огонь на непостижимой глубине. Не слишком удобная поза. Шай перекатилась на бок. С большим трудом заставила себя подняться на колени, пытаясь разогнать туман в голове.

Послышались человеческие голоса. Приглушенные и невнятные. Что-то звякнуло о камень перед Шай, и она едва не упала вновь.

Куча-мала из людей, толкающихся и борющихся. В середине Лэмб, лицо перекошено, словно у дикого зверя, покрытое кровью из пореза. Он рычал и хрипел, издавая звуки, которые даже отдаленно не напоминали проклятия человеческой речи.

Коренастый сержант Коски схватил его сзади — одной рукой за горло. Пот лился по лбу Балагура, но лицо сохраняло оттенок задумчивости, как будто он что-то подсчитывал в уме.

Свит повис на левой руке Лэмба, напоминая человека, который пытается удержать необъезженного скакуна. Савиан вцепился в правую.

— Стой! — выкашливал он. — Стой, ублюдок безмозглый!

Шай видела, что Савиан держит наготове нож, и решила, что не будет стараться его остановить. Пожалуй, она не хотела его останавливать.

Лэмб пытался убить Ро. После всех испытаний, которые они пережили, чтобы найти ее, пытался убить. И убил бы Шай, не важно, что там он обещал их матери. Он мог убить их всех. Шай не понимала этого. И не хотела понимать.

Вдруг Лэмб напрягся, едва не сбросив Свита со скалы. Белки глаз сверкали из-под его полуприкрытых век. А потом осел, задыхаясь и всхлипывая, прижал четырехпалую ладонь к окровавленному лицу. Всякая борьба прекратилась.

Савиан похлопал Лэмба по груди, все еще пряча обнаженный нож за спиной.

— Тише, тише, — проговорил он.

Шай пошатывалась, мир более или менее остановил стремительный бег, но в висках отдавалось биение сердца и струйка крови сбегала по затылку.

— Тише, тише.

Несмотря на то, что правая рука не слушалась, а ребра болели так, что не хотелось дышать, Шай пошла к проходу. Позади слышались всхлипывания Лэмба.

— Тише, тише…

В узком проходе стояла жара, как в кузнице, но впереди теплился свет, отражаясь в пятнах на полу. Кровь Ваердинура. Спотыкаясь на ходу, Шай вспомнила о мече и даже умудрилась вытащить его из ножен, но не удержала негнущимися пальцами правой руки, переложила в левую и продолжала путь, постепенно шагая все увереннее. На половине дороги перешла на бег трусцой. В туннеле стало светлее, но жарче. Пространство впереди сияло золотом. Выскочив, она поскользнулась и упала на задницу, опираясь на локти и открыв рот.

— Мать вашу… — выдохнула Шай.

Она знала, что людей, живущих здесь, называют Народом Дракона, но не могла и предположить, что у них в самом деле был дракон.

Он возлежал в центре широкой пещеры, похожей на чашу, напоминая некую сцену из сказки — красивый, ужасный и удивительный, покрытый тысячами металлических чешуек, тускло поблескивавших, отражая пламя светильников.