Первый закон. Трилогия

Людское море простиралось все дальше и дальше, оно терялось где-то вдали. Явились все. Казалось, здесь сошелся целый мир. Все простолюдины столпились у дальних краев. Все господа – ремесленники и купцы – теснились на скамьях посередине. Все благородные дворяне и дамы Агрионта сидели спереди, от пятых сыновей высокородных ничтожеств до вельмож из открытого и закрытого советов. Королевская ложа была полна: королева, оба принца, лорд Хофф, принцесса Тереза. Даже сам король в кои-то веки не спал – великая честь! Он в изумлении таращил выпученные глазки. Где-то там были и отец Джезаля, и его братья, и его друзья, и товарищи по службе – все, кого он знал. И Арди, как он надеялся, тоже…

Одним словом, огромная аудитория.

– Джезаль дан Луфар! – проревел арбитр.

Бессмысленное бормотание толпы переросло в бурю оваций, громовую волну приветственных восклицаний. Крики и вопли звенели и метались по арене, болезненно пульсируя в голове Джезаля:

– Давай, Луфар!

– Луфар!

– Прикончи ублюдка!

– Вперед, Джезаль, – шепнул маршал Варуз ему на ухо, хлопнул по спине и мягко выпихнул наружу, в направлении круга. – Удачи тебе!

Джезаль вышел в знойное марево арены. Гул толпы так грохотал в ушах, что казалось, будто голова вот-вот расколется. Перед его внутренним взором мелькали тренировки последних месяцев: бег, плавание, работа с тяжелым брусом. Поединки с Вестом, упражнения на бревне. Наказание, обучение, пот и боль. Только для того, чтобы сейчас он вышел сюда. Четыре касания. Все сводилось к этому.

Он встал на отметку напротив Горста и посмотрел в его глаза, полуприкрытые тяжелыми веками. Спокойные и прохладные, эти глаза глядели на него и почти сквозь него, словно Джезаля здесь нет. Он почувствовал себя уязвленным, отбросил все мысли и высоко задрал свой благородный подбородок. Он не хочет и не может позволить этому олуху взять над собой верх! Он покажет, что значит его кровь, его умение и его отвага! Он – Джезаль дан Луфар! Он победит! Это непреложный факт, нет сомнений.

– Начинайте!

Первый удар заставил Джезаля пошатнуться, вдребезги разбил его уверенность и самообладание, а заодно едва не раздробил запястье. Луфар, разумеется, уже видел, как Горст фехтует (если это можно назвать фехтованием), и знал, что тот сразу начнет размахивать шпагой; но ничто не могло подготовить его к первому сокрушительному контакту. Толпа ахнула вместе с ним, когда он потерял равновесие и отступил назад. Все тщательно разработанные планы и продуманные советы Варуза вмиг испарились. Джезаль кривился от боли и потрясения, рука вибрировала после могучего удара Горста, в ушах звенело от жуткого лязга вражеской рапиры, рот раскрылся, колени подгибались.

Такое начало едва ли можно было назвать многообещающим. Следующий удар обрушился сразу вслед за первым и оказался еще мощнее. Джезаль отпрыгнул в сторону и скользнул прочь, пытаясь выиграть немного места и немного времени. Время требовалось, чтобы разработать какую-то тактику, выдумать какую-нибудь уловку и отразить безжалостный напор мелькающего металла. Но Горст не собирался давать противнику время. Из его гортани уже вырвался новый хриплый рык, его длинная шпага уже чертила новую неотвратимую дугу.

Джезаль уворачивался, как мог, а если не удавалось, то блокировал удары; его запястья уже болели от такого натиска. Однако он надеялся, что Горст в конце концов устанет – никто не в силах долго махать огромными кусками металла. Вскоре яростный темп истощит верзилу, он сбавит скорость, и тяжелые шпаги потеряют смертоносную мощь. Тогда Джезаль перейдет в упорное наступление, окончательно измотает противника и победит. И стены Агрионта задрожат от ликующих криков толпы. Классическая история о победе вопреки всем трудностям.

Вот только Горст не собирался уставать. Это был не человек, а машина. Прошло несколько минут поединка, а в его глазах, прикрытых тяжелой складкой век, не появилось ни тени утомления. Джезаль не замечал на лице противника вообще никаких эмоций – в те редкие моменты, когда осмеливался отвести взгляд от сверкающих рапир. Огромный длинный клинок со свистом описывал смертоносные круги, короткий был готов отразить все слабые попытки нападения, и оба ни разу не замешкались и ни на дюйм не опустились. Сила ударов Горста не слабела, из глотки вырывался тот же яростный рык. Зрители не имели поводов аплодировать и лишь гневно переговаривались. Зато сам Джезаль вскоре ощутил, что его ноги движутся медленнее, на лбу проступает пот, а руки, сжимающие клинки, слабеют.