Первый Зверь

Это был наш мир, в котором другие люди были лишними и совершенно не нужными.

Когда общими стараниями чан был наполнен теплой водой, отчего в домике стало влажно и удушливо тепло, а Арьян сбросил штаны, погружаясь в нее и завораживая своей хищной красотой огромного мускулистого тела, на которое трудно было не залюбоваться, в первую минуту впадая в полный ступор, я отчетливо поняла, что перестала его бояться.

- Ты уверена?.. – выдохнул он хрипло, и заглядывая в глаза своим горячим взором, в котором уже сейчас разливалось не только обжигающе горячее солнце, но и огненная лава его желания, отчего зрачок расширялся и подрагивал в такт сердцебиению, когда я потянулась к нему, чтобы помочь.

Он обхватил мои запястья широкими большими ладонями, лишь слегка сжимая, но словно предупреждая этим жестом о том, что последствия моего решения могут быть весьма опасными, не позволяя коснуться его кожи и сорваться в бездну его страсти.

— Это может быть опасно…я не доверяю себе, когда так много чувствую, - голос Арьяна осип и кадык подпрыгнул к подбородку, когда он тяжело сглотнул, уже сейчас борясь с собой, так отчаянно, что я ощущала это кожей.

Воздух сгущался все сильнее и словно был пронизан мелкими кусающими электрическими разрядами. Если он проиграет сам себе, то взрыва не миновать.

- Я доверяю тебе и больше не боюсь, - ответила я хоть и тихо, но уверенно, сбрасывая платье и шагая к нему под горячим взглядом его черных зрачков, которые словно ахнули, за долю секунды расширившись до состояния пожирающего черного озера, в котором я видела собственное обнаженное отражение.

Но даже это не остановило меня, когда я заняла место в ушате напротив, буквально кожей ощущая горячий жадный взгляд, который скользил по моему телу, хотя Арьян застыл и не позволял себе шелохнуться. Даже просто задышать полной грудью, делая это хрипло и рвано.

Я сделала это сама.

Подалась всем корпусом вперед, отчего теплая вода зашелестела, ощущая, как жар расходится по телу, и внутри собираются сладостные спазмы, как только почувствовала, что он возбужден.

Я двигалась медленно, осторожно, словно кружа вокруг рычащего хищника, чье терпение и выдержка висели на тонком волоске, садясь на его пресс и положив раскрытые ладони на широченную влажную грудь, тут же ощутив, как неистово колотится его сердце. Как напрягаются под моими ладонями его мышцы, будто зверь под кожей пробудился и ластится, подставляя себя под мои руки.

Набирая в ладони воды, я выливала ее на мощные широкие плечи Арьяна. На его грудь, которая застывала на судорожном вдохе, стоило только моим ладоням опуститься на него.

Я гладила его, легко касаясь пальцами, смывая прошлый день, завороженная тем, насколько сильной была его воля и способность противостоять даже себе ради того, чтобы я могла позволить себе это – прикасаться к нему без паники и страха.

Но теперь во мне горело иное чувство.

То, которое он разжег своими губами и телом, показав, что значит желание.

Показав, что на смену страху и боли могут прийти иные чувства, которые оглушали и порабощали, стоило только вкусить их плод, который был запретным, но таким сладким и желанным.

Арьян застонал глухо и низко, когда я овила его мощную шею руками, прижимаясь губами к его горячим губам, а обнаженной грудью к его застывшему торсу, в эту секунду срываясь в ту бездну, где больше не было попыток остановиться и сдержаться.

Нас словно накрыло волной и смыло с лица земли в новую вселенную, где были только мы вдвоем.

Где были наши дыхания, сплетающиеся в одно. Наши губы, в едином безумном порыве познать вкус и аромат друг друга, который стал желаннее всего, на этой жестокой мрачной земле.

Где друг для друга мы стали единственной мерой всего самого теплого, светлого и желанного.

Теперь мы наслаждались этим вместе. И это было головокружительно!

Больше не было паники перед его огромным мускулистым телом, когда я хваталась руками за широченные плечи, прогибаясь в спине со стоном оттого, что он подался бедрами вверх, насаживая меня на себя и рыча.

Мое тело принимало его с дрожью первого необъяснимого, но такого сильного наслаждения, обхватывая его возбуждение тугими стеночками, когда я ощущала пульсацию собственной крови до шума в висках, сбивая дыхание.

В чувственном танце двух тел была спрятана тайна веков, которую не дано было постичь – лишь ощутить каждой клеточкой, где золотом горело желание стать еще ближе, чтобы от каждого движения кружилась голова, и хотелось кричать.

Чтобы даже отголоски призрачной боли стали сладкими и долгожданными, оттого, как глубоко он был во мне.  Оттого, как его жар и нетерпение в каждом порывистом тугом движении просачивались в мою кровь, закручивая в теле пружину, которая тянула соки из каждой клеточки, заставляя меня отчаянно хвататься ладонями за его шею и плечи, царапая и кусая.

В нас не было ничего сдержанного и цивилизованного.