Первый Зверь

Теперь они оба дышали ровно, глубоко и размеренно, отчего моя душа успокоилась и в какой-то момент даже начало клонить в сон, но мне было настолько тепло и уютно сейчас после пережитого ужаса и страшных воспоминаний, что я боролась с ним, растягивая каждую блаженную секунду.

С моей семьей.

С обнаженным Арьяном, которого не пугал мороз, когда он крепко спал, согревая своим жаром.

С Черным, который продолжал лежать в плотном коконе волков, и теперь выглядел гораздо лучше. И стаей волков, которые учили нас верности, преданности своей семье и твердости духа.

— Принеси студёной воды.

От голоса Черного я широко улыбнулась, на секунду склоняясь над ним и быстро коснувшись ладонью его лица, чтобы убедиться в том, что теперь оно теплое, как и полагается, снова замечая, как мужчина поморщился от этого прикосновения, заставляя меня хохотнуть.

Как можно быстрее я вылетела на улицу, чтобы зачерпнуть чистого снега, и принести его в дом, поставив у огня лишь на пару минут, когда появилась вода, но сверху остался снег, чтобы протянуть Черному.

Он пил жадно, до последней капли, блаженно выдыхая и откидывая голову назад на волков, что продолжали мирно спать вокруг него, не выпуская из кокона своих тел.

— Теперь ты в порядке? — прошептала я, отмечая, что на вид Черный выглядел определенно лучше, словно к нему вернулась его сила, когда мужчина кивнул в ответ, глядя на меня из-под пелены черных ресниц пытливо, но молча, пока я снова рассматривала его, в этот раз зацепившись за то, что в тонкую косичку за ухом в копне его волос была вплетена прядка, которая явно не принадлежала ему.

Странно, что я не заметила ее раньше — в иссиня-черных волосах, где иногда блестела благородная седина, эта каштановая прядка была словно маленький огонек среди черной непроглядной мглы.

Чью прядь волос стал бы хранить мужчина? Особенно такой, как Черный, казалось, что земные чувства не трогают его, если только дело не касалось его семьи — Арьяна и волков.

Только той, что была так глубоко в его загадочном холодном сердце, что стала дорога даже эта прядка.

— Это волосы той девушки? — прошептала я, даже если понимала, что не стоит затрагивать этой темы и делать ему больно воспоминанием о ней. — Той, о чей доброте и сострадании ты помнишь до сих пор?..

Думаю, я не ожидала того, что Черный ответит. Но он кивнул в ответ, а я затаила дыхание.

— …ее убили люди?

— Это сделал я.

Ничего подобного я просто не ожидала, замерев и перестав дышать на вдохе.

Эта короткая откровенная фраза просто не могла поместиться в моей голове, порождая бурю непонимания, отрицания и волну вопросов, которые кружили голову, до судорожной пульсации в висках.

И Черный знал это. Видел своими пронзительными хищными глазами, словно ждал этого разговора и был готов отвечать, что завораживало и пугало.

— Сделал это случайно? Не сдержался? — еще тише выдохнула я, словно пытаясь заранее найти оправдание тому, к кому так привязалась за это время, несмотря на то, что в его душе всегда была зима и холод, вспоминая о том, что рассказывал Арьян в отношении девушек, которые были мертвы, не пережив близость с ним.

— Не случайно. Так было нужно.

Черный ломал все барьеры, которые я пыталась выстроить, не просто удивляя своими словами и поступками, а часто шокируя. Но в этом был он весь! Мужчина с темной загадочной душой, за которой хранилось столько тайн, что, наверное, лучше было не знать о них.

Да, лучше было бы продолжать жить, не вдаваясь в подробности его жизни, но как было остановиться, когда он смотрел в глаза, давая понять, что в этот момент ответит на все вопросы, какие бы я не задала?..

— Как ты стал таким?

Черный усмехнулся, чуть выгибая брови:

— Каким?

— Не человеком. Хотя был рожден среди людей.

— Моя судьба была предрешена тем, в какой день я родился. Как и судьба того, кто стал моим братом, — Черный пожал плечами, словно сейчас это уже ничего не значило, и возможно он был прав. Разве теперь он мог что-либо поделать с тем, как чудовищно и жестоко сложилась его жизнь?

— Вы были рождены, чтобы получить великие знания?

Черный улыбнулся, но жестоко и безрадостно, эта улыбка напоминала скорее звериный оскал.

— Мы были рождены, чтобы стать рабами в руках того, кто считал, что мог повелевать судьбами.

От каждого ответа Черного я начинала теряться в том, что знала о нем все больше и больше, понимая только одно — все далеко не так, как могло казаться, и как я успела придумать в своей голове из коротких рассказов Арьяна о своем отце и Черном.

— Вас забрали из рук матерей еще младенцами?