Пес и волчица

Чья-то ладонь бесшумно легла на борт рядом с руками Квинта. Трибун скосил глаза, с неудовольствием отметив, что не слышал скрипа палубы под ногами подошедшего человека. Бурос смотрел куда-то в сторону. Север проследил его взгляд и стал свидетелем финала драки группы чаек, оспаривавших рыбину, зажатую в клюве удачливой охотницы. Добыча несколько раз сменила хозяйку, прежде чем победительница смогла оторваться от преследования конкуренток.

-- Люди всегда лишь подражали зверям, -- закончил мысль фракиец.

-- Люди -- такие же звери.

-- Нет, -- возразил Бурос, -- люди умнее, хитрее зверей. Хуже зверей. Волк жертву просто убьет. Человек заклеймит каленым железом, вырвет ноздри, отрежет уши, выколет глаза. Отрубит руки, ноги. А после всего не убьет. Оставит так. Человек хуже.

-- Кошке тоже свойственно играть с мышкой, -- не сдавался трибун.

Фракиец не ответил, лишь покачал головой. Заметив на палубе трибуна, подошел навклер, загорелый дочерна финикиец по имени Бод'аштарт. Греки звали его Бостаром.

-- Показался Кос, -- навклер вытянул руку вперед по курсу судна. По-гречески он говорил без акцента.

-- Где? -- напряг зрение трибун, -- не вижу.

-- Дымка, -- сказал Бурос, -- скоро станет лучше видно.

Судно это в Фокее сторговал разведчик. Север быстро понял, что без пронырливого фракийца ему не удалось бы нанять и дырявого корыта. Фокея, входившая ранее в состав Римской Азии, как и Пергам с Питаной, досталась Митридату. В нынешней ситуации, оставшись без царской защиты, фокейцы не осмелились помешать горстке легионеров свободно заниматься своими делами в городе, однако смотрели исподлобья, не зная, чего теперь стоит ожидать.

Купцы же торговых судов, откровенно не желали связываться с римлянами. О появлении у Лукулла флота слышали уже многие, но тот себя пока никак не проявил, и небезосновательно считалось, что на море владычествует понтийский царь. Никто не желал угодить на кол, будучи уличенным в помощи царским врагам.

Стараниями фракийца выяснилось, что глубоко наплевать на греков и римлян, вместе взятых, купцу-финикийцу из Сидона, владетелю гаула под названием "Гани Аштарт", что означало -- "Любимец Астарты"[139]

. Бод'аштарта интересовали лишь деньги, только деньги и ничего, кроме денег. Такими ханаанцев[140]

видел весь знакомый с ними мир. Бод'аштарт назвал цену, Бурос и Север поторговались, соблюдая приличия, ударили по рукам и отряд трибуна без проволочек отплыл на юг. Оговорена была доставка пассажиров до Книда с заходом на все крупные острова по дороге. "А там посмотрим, в кошеле еще звенит". Навклеру было по пути, а серебро одинаково ценилось и в Ливии и на Боспоре, вне зависимости от того, какие картинки были на нем отбиты.

Север возблагодарил Юпитера за ниспосланную удачу. Ему, сухопутному, только сейчас явилось откровение, что почти два десятка человек одних только пассажиров -- это много. И не всякий корабль для такой толпы сгодится. А тут гаул, называемый греками стронгилоном. Зерновоз немаленьких размеров, с каютами.

"Тебе понравилось? Я еще никогда не выходил в море".

Вот теперь Квинту понравилось. В сравнении с предыдущими путешествиями.

-- Судно! -- закричали с носа, где рядом с проревсом торчал любопытный Барбат.

Навклер немедленно прошел на нос.

-- Пойдем, посмотрим, -- кивнул разведчику трибун.

Встречное судно шло навстречу гаулу мористее[141]

. Шло на веслах против ветра, отчего паруса на нем не наблюдалось. Мачты тоже.

-- Это келет[142]

, - сказал навклер, -- пират.

-- Может морской дозор Галикарнаса? -- предположил Север, -- вроде бы недалеко...

-- Нет, -- возразил фракиец, -- ни один уважающий себя полис не допустит в своем флоте такие лоханки. Почтенный Бостар прав, это пират.

-- И не один, -- подал голос проревс, указывай рукой в сторону берега, где на фоне бурых утесов был едва различим еще один силуэт.

-- Три, -- прищурился навклер, -- мачта, прямо по курсу.

-- Не вижу, -- покачал головой Север, дивясь поистине орлиному глазу финикийца.

-- Очень далеко пока, -- подтвердил разведчик, -- и без паруса. Я сам еле вижу.

-- Три келета. Один нам не опасен. Даже два, если нападут не одновременно. Но три... Первые нас свяжут боем, третий подоспеет...

-- Что-то не похоже, чтобы они были настроены агрессивно, -- сказал Барбат.

-- Я не собираюсь гадать, что у них на уме, -- отрезал Бод'аштарт, - всем вооружиться! Готовиться к бою!

Палуба пришла в движение. Привычные к подобным тревогам матросы безо всякой паники разбирали оружие, надевали льняные панцири. Правый келет начал подруливать поближе к зерновозу. Левый шел прежним курсом.

-- Левый не заинтересовался, -- высказал наблюдение Барбат.

-- Это ничего не значит, -- возразил трибун, -- может он собирается зайти сзади.

-- С какой целью? -- поинтересовался Бод'аштарт, -- чтобы догонять на веслах, идущих с попутным ветром?

-- Ну, не знаю...

Келет приближался. Он был великоват для рыбачьей лодки, но в целом мало от нее отличался -- беспалубный, низко сидящий. И он был битком набит людьми. Они что-то кричали, потрясали оружием. Десять пар весел били по воде довольно бестолково.