Пес по имени Бу

Я надеялась, что каждое занятие будет успешнее предыдущего, но после нервных перегрузок в грузовике все, на что был способен Бу, — это носиться по тренировочному залу. Занятия превратились в какой-то собачий пейнтбол. Бу издавал обезьяньи звуки или с безумным, хотя и радостным пыхтением тыкался в морды соседей, приводя их в состояние крайнего возбуждения. В отчаянии я отбрасывала всякий стыд и начинала издавать быстрые и пронзительные булькающие звуки горлом. Дома эти вопли неизменно привлекали ко мне внимание всех трех псин. Но на занятии они, разумеется, действовали на всех собак, за исключением моей собственной. Здесь для мозга Бу я каждый раз оказывалась лишь едва слышным голоском в бушующем море. Он напоминал шаловливого и совершенно неуправляемого малыша, которого пытаются заставить высидеть целый урок химии. Не обращая внимания на учителя, он болтает с друзьями и искренне не понимает, почему никто не жаждет как можно выше приподнять бунзеновскую горелку и посмотреть, что из этого выйдет.

Мы с Бу выглядели кончеными неудачниками-хулиганами, наподобие Джеффа Спиколи из «Быстрых перемен в школе Риджмонт Хай». Мы только всем мешали, нарушая учебный процесс, и при этом совершенно ничему не учились. Иногда Бу впадал в состояние прострации, тупо глядя в никуда. Все время между занятиями я учила его дома. Он садился, ложился, ожидал меня там, где я его оставила, кротко ходил рядом, по команде ронял предметы на пол и делал все, о чем бы я его ни попросила. Затем он забирался в ужасный грузовик и приезжал на урок, где принимался скулить и извиваться на конце поводка, на свой странный манер заигрывая с другими собаками, или, хуже того, просто смотрел в пространство перед собой. Остальные клиенты и инструктор считали меня никудышным воспитателем никудышной собаки.

Уверенность в собственных силах и способностях, наработанная в процессе обучения Данте и других собак, которых мне приходилось дрессировать, с каждой неделей улетучивалась, но я не сдавалась. Я возлагала большие надежды на этого маленького пса. С ним была связана мечта. Раз за разом я изобретала все новые рецепты собачьих лакомств, которые Бу с наслаждением поглощал, обучаясь дома, и игнорировал в классе. Как только остальные дрессировщики поняли, что мы с Бу никуда не исчезнем, они начали спокойнее воспринимать наш необычный тандем. Мои эксперименты с угощениями и вовсе превратились в неиссякаемый источник шуток. Каждую неделю они с усмешкой наблюдали за тем, как Бу отказывался от очередного суперлакомства, за которое их собаки отдали бы полжизни. Я танцевала перед ним, пела ему и издавала множество дурацких звуков. Я использовала все без исключения способы поощрения, способные заинтересовать собаку. В ответ на все эти ухищрения Бу по-прежнему игнорировал меня, не уделяя хозяйке ни одной наносекунды своего внимания. Никто не знал, как быть.

Сейчас, оглядываясь назад, я осознаю, что Бу не следовало посещать те занятия. Он делал успехи, но его прогресс терялся на фоне окружающих его суперсобак. К концу пятого или шестого урока его хаотичное поведение начало меняться — он даже изредка поглядывал в мою сторону. Теперь я понимаю, что мне не нужно было его торопить, но никто мне тогда этого не посоветовал. Мне говорили:

— Не давай ему спуску. Не позволяй ему садиться тебе на голову.

Я ощетинивалась, вспоминая «работу», которую проделывал со мной папа после того, как я чуть не утонула. Отказываясь войти в воду, я не пыталась сесть ни на чью голову. Мне просто было страшно. Когда я попыталась объяснить, что Бу перевозбужден, мне посоветовали использовать для коррекции его поведения строгий ошейник. Мне это показалось жестоким, но совет исходил от профессионала, поэтому я его использовала. В этом ошейнике Бу выглядел окончательно одуревшим, вообще ни на что не реагировал и пытался стать невидимым.

* * *

Тем временем мои силы постепенно истощались. Хотя я ездила на работу в Манхэттен лишь два-три раза в неделю, этого оказалось достаточно для обострения хронических болей в моих суставах, особенно в коленях. Воспаленные колени вынуждали меня садиться на пол во время уроков, на которые я привозила Бу. Теперь недовольство инструктора вызывала не только моя собака. Мне спокойно, но строго запретили садиться во время теоретической части занятия.