Пес по имени Бу

Центру семейной помощи предстояло иметь дело с таким горем, гневом, обездоленностью и смятением, что мы понимали — для создания эффективных команд нам требуется специализированная помощь. Мало кто из нас готовил своих собак к таким всплескам эмоций, которые ожидали нас в этом центре. Инструкторы должны были четко осознавать собственные возможности, чтобы не перегореть, помогая своим собакам справиться с теми эмоциями, которые им предстояло поглощать. Собаки подобны эмоциональным губкам, и инструкторы должны были проложить им путь через глубокие воды человеческого горя, чтобы нашим животным хватило сил оказать помощь, обычно оказываемую профессиональными психотерапевтами.

Мы попросили Лиз Тил и Морин Фредриксон помочь нам понять, с чем могут столкнуться наши собаки в подобной работе и как их должны поддерживать инструкторы. Как Лиз, так и Морин были вовлечены в работу Организации по оказанию психологической помощи с участием животных с момента ее основания. Они помогали разрабатывать принципы ее деятельности и совершенствовать сам процесс психотерапевтических посещений. К следующему после 11 сентября воскресенью комната, в которой работали Лиз и Морин, была до отказа набита инструкторами, стремящимися облегчить последствия трагедии. Мы собирались помогать родственникам, утратившим близких, и спасателям, переживающим эмоциональное истощение от постоянного контакта с горем и смертью. У всех глаза были на мокром месте, когда Лиз рассказала нам ту историю. Она хотела донести до нас мысль о том, что собаки зачастую лучше нас, людей, знают, что необходимо страдающему человеку.

Утром 11 сентября Лиз выгуливала свою собаку в прекрасном ухоженном парке в северном Манхэттене, где и находились башни-близнецы. В это изумительное солнечное утро ранней осени, которое она проводила со своим прелестным кавалер-кинг-чарльз-спаниелем Анни, Лиз ничего не знала о происходящих в нескольких милях к югу событиях. Проходя мимо сидящего на парковой скамье пожилого мужчины, она заметила, что тот склонился над чем-то, похожим на старый транзисторный приемник. Не обратив на это особого внимания, Лиз хотела пройти мимо, но у Анни имелось на этот счет свое мнение. Маленькая четырнадцатифунтовая собачка настойчиво тянула ее к мужчине на скамье. Лиз не понимала, что могло вызвать столь аномальное поведение ее обычно покладистой Анни. Впрочем, годы работы с различными животными научили ее доверять их инстинкту, поэтому она позволила собаке подвести себя к старику. Милый маленький спаниель одним ловким движением запрыгнул на скамью и прижался к мужчине, который так же спонтанно обхватил миниатюрную собачку обеими руками. Прижав к себе животное, он неожиданно заплакал. По-прежнему будучи в неведении относительно того, что происходит, Лиз присела рядом с незнакомцем. Он продолжал обнимать Анни и плакать, уткнувшись лицом в шелковистую шерстку терпеливого маленького создания.

Понимание приходило к Лиз ужасающими скачками. Сначала она заметила татуировку на руке мужчины. Это было многозначное число. Что могло вызвать такие горькие слезы у этого человека, прошедшего нацистские лагеря смерти? — спрашивала она себя. Возможно, он понес какую-то потерю? Возможно, сегодня день какой-то значимой для него одного годовщины? День его освобождения из лагеря? День рождения утраченной любимой? Лиз не могла ни о чем его расспрашивать, и ей оставалось только ждать, пока он немного успокоится. Как будто в ответ на незаданные ею вопросы, мужчина добавил звук в приемнике и протянул его Лиз, чтобы она сама услышала объяснение горю, которое он изливал в шерстку Анни. Они вдвоем сидели на скамье и плакали над этой трагедией и над трагедиями прошлого, пока Анни делала все, что было в ее силах, отдавая им лучшее из того, что только может существовать в отношениях между людьми и животными.

Слушая историю Лиз, я спрашивала себя, действительно ли Данте подходит для работы в Центре семейной помощи. Я разрывалась, осознавая, что мой исполненный кипучей энергии пес сможет многим помочь, однако не будет ли его жизнерадостность неуместной? Возможно, для данной деятельности нужна более кроткая собака, а не этот чудик, сначала облизывающий страдальца длиннющим языком и лишь затем переходящий к «расспросам»? Несмотря на сохраняющуюся работоспособность, ему было уже шесть лет, и его все больше мучила дисплазия тазобедренного сустава. Он, конечно, безропотно стал бы преодолевать вместе со мной расстояние в шестьдесят с лишним миль, отделяющее нас от Центра семейной помощи, но собаки с проблемами суставов плохо переносят длительные поездки в автомобиле. Повороты, торможения и остановки заставляют их балансировать, что создает чрезмерную нагрузку на суставы. Я уже неоднократно замечала, как неловко он порой двигается, и не могла подвергать его дополнительным страданиям. Поэтому я отказалась от идеи привлечь его к посещениям центра.