Пес смерти. Мисс Марпл рассказывает. Расследует Паркер Пайн. Второй гонг

И вдруг — все произошло так быстро, что невозможно было это сразу осмыслить — он потерял равновесие и упал на рельсы. Сотни мыслей разом пронеслись в мозгу Хэмера. Ему вспомнилась бесформенная куча под колесами автобуса и хриплый голос стоявшего рядом работяги:

«Не переживай, начальник. Ты бы ничего не смог поделать». Но этого парня он еще мог бы спасти, только он… Больше никого не было рядом, а поезд уже рокотал совсем близко. Все это в какую-то долю секунды пронеслось в его сознании. Мозг работал четко и спокойно.

Ему потребовалось буквально мгновение, чтобы принять решение, и он понял в этот момент, что от страха смерти он все же не смог избавиться. Уже не имея ничего, он все равно ужасно боялся.

Испуганным людям на другом конце платформы казалось, что между падением мальчика и прыжком мужчины вслед за ним не прошло и секунды — поезд уже вынырнул из туннеля и на всех парах мчался к платформе.

Хэмер схватил паренька. Он так и не испытал прилива храбрости — его дрожащая плоть повиновалась приказу невидимого духа, который звал к жертве. Последним усилием он бросил парня на платформу и — упал.

И тут внезапно умер Страх. Материальный мир больше не удерживал его. Упали последние оковы. На миг ему показалось, что он слышит ликующую мелодию Пана, его нежную свирель. Затем — все ближе и громче — затмевая и заглушая все, возник радостный наплыв бесчисленного множества крыльев… они подхватили его и понесли…

Последний спиритический сеанс

Рауль Добрэй, напевая вполголоса незамысловатую мелодию, пересек мост через Сену[48] этого тридцатидвухлетнего француза было довольно приятное лицо, и ему очень шли небольшие черные усики. По профессии он был инженер. Дойдя до улицы Кардоне, он свернул и направился к дому номер семнадцать. Консьержка коротко бросила ему из своего закутка «Доброе утро», и он тут же бодро и приветливо отозвался. Потом поднялся в квартиру на четвертом этаже. Ожидая, пока на его звонок откроется дверь, он снова замурлыкал свою песенку. Сегодня он ощущал особенный прилив сил. Морщинистое лицо пожилой француженки, открывшей ему, расплылось в улыбке, когда она увидела, кто пришел.

— Доброе утро, мосье.

— Доброе утро, Элиз. — Он прошел в переднюю, как всегда, на ходу снимая перчатки.

— Мадам меня ждет? — спросил он, обернувшись.

— О да, конечно, мосье.

Элиз закрыла дверь и повернулась к нему.

— Если мосье пройдет в маленькую гостиную, мадам через несколько минут выйдет к нему. Она сейчас отдыхает.

Рауль пытливо на нее посмотрел:

— Она нездорова?

— Вполне здорова! — фыркнула Элиз, прошла вперед и открыла дверь в маленькую гостиную.

Он вошел, Элиз последовала за ним.

— Здорова! — продолжала она. — Как может быть здорова бедная овечка? Спиритические сеансы, сеансы, все время одни сеансы! Нехорошо это — неестественно, разве для этого создал ее всеблагой наш Господь? По мне, скажу прямо, — это самое настоящее общение с дьяволом.

Рауль успокаивающе похлопал ее по плечу.

— Ну, полно, полно, Элиз, — мягко сказал он, — не волнуйтесь и не ищите дьявола в том, чего вы просто не понимаете.

Элиз с сомнением покачала головой.

— Ну, ладно, — проворчала она тихо, — мосье может говорить что угодно, но мне все это не нравится. Вы только посмотрите на мадам — тает с каждым днем — такая худенькая и бледная, и эти головные боли!

Она воздела руки.

— Ах, как это нехорошо — общаться с душами. Тоже мне души. Все порядочные души находятся в раю, а остальные в чистилище.

— Вы до смешного упрощенно смотрите на загробную жизнь, Элиз, — сказал Рауль, опускаясь в кресло.

Старушка с гордостью ответила:

— Я добрая католичка, мосье.

Она перекрестилась и направилась к двери, но, взявшись за ручку, обернулась.

— После вашей женитьбы, мосье, — сказала она умоляющим тоном, — надеюсь, вы не станете все это продолжать?

Рауль дружелюбно ей улыбнулся:

— Вы глубоко верующее существо, Элиз, и так преданы своей хозяйке. Не бойтесь, сразу же, как только она станет моей женой, со всем этим «духовным баловством», как вы это называете, будет покончено. Для мадам Доброй спиритических сеансов больше не будет.

Элиз улыбнулась.

— Это правда? — спросила она с надеждой.

Рауль кивнул.

— Да, — сказал он скорее самому себе, чем ей. — Да, с этим необходимо покончить. Симона обладает чудесным даром, и она щедро им делилась, но теперь она свою миссию выполнила. Вы же сами заметили, что она стала совсем бледненькой и сильно похудела. Все медиумы испытывают такое напряжение… А вместе с тем, Элиз, ваша госпожа — самый замечательный медиум в Париже, да что там в Париже, во всей Франции. К ней приезжают люди со всего света, а все потому, что знают — здесь никаких трюков…

Элиз оскорбленно фыркнула:

— Трюки! Конечно же нет. Мадам не смогла бы обмануть и младенца, даже если бы и захотела.

— Она ангел, — подхватил Рауль. — И я должен сделать все, что в моих силах, чтобы она была счастлива. Вы мне верите?

Элиз выпрямилась и тоном, полным наивного достоинства, сказала: