Пес войны

Решив таким образом проблему снабжения, Дарнилл двинулся на соединение с Исмиром. Приняв командование над объединёнными силами сегейрцев, он пошёл к ещё одному оплоту восставших, крепости Арниол, стоявшей на неприступной скале, но, достигнув её, как он писал в отчёте Гирхарту, счёл штурм нецелесообразным, так как потери в любом случае были бы очень велики, а шансы на успех — ничтожны. К тому же маршал, по старой привычке грабить и разрушать всё, до чего удавалось дотянуться, ухитрился восстановить против себя племя караджей, до сих пор хранивших нейтралитет. Их примеру последовали соседи, так что у сегейрцев земля загорелась под ногами. Положение стало критическим.

В этих условиях маршал принял неожиданное для тех, кто знал его упорство, решение отступить. Громко объявив, что с такими силами, как у него, войну не выиграть, он двинулся к рамальской границе. Разумеется, смунцы, и без того воодушевлённые своими успехами, воодушевились ещё больше и кинулись в погоню, чтобы добить убегающего противника. Догнать Дарнилла им удалось без труда.

Впоследствии, анализируя ход войны, Гирхарт спрашивал себя, додумался ли бы он сам до столь простого хода. Расчёт Меченого оказался безошибочным. Далеко оторвавшаяся от пехоты, смунская конница догнала сегейрцев на марше и, не став дожидаться товарищей, тут же атаковала. Именно этого от неё и ждали. Имперская армия мгновенно перестроилась в каре, приняв в середину обоз, и встретила нападавших во всеоружии.

Разлетевшихся всадников ждала сплошная стена копий — приём, отработанный войсками Гирхарта ещё до приснопамятного боя с Ларчем, и с тех пор ни разу не подводивший. Несколько атак смунцев разбилось об эту стену, а потом кавалерия Дарнилла пошла в контратаку. Смунская пехота на поле боя так и не появилась: сегейрцы встретили её уже когда гнали врага, и с ходу опрокинули, не дав возможности подготовиться. Враг в беспорядке отступил к крепости Лабрай.

Подойдя к ней и убедившись, что она укреплена немногим хуже, чем Арниол, Дарнилл приготовился к долгой осаде. Остальной Смун притих, но маршал был уверен, что это затишье — временное, о чём и доложил Гирхарту в очередном послании. Гирхарт склонен был с ним согласится. Пока Дарнилл не допустил не единой ошибки, если не считать чересчур резкого обращения с местным населением. Гирхарт сам приучил своих солдат к этому, воюя с Коэной, но тогда он думал лишь об уничтожении империи, не загадывая, что будет дальше. Смуном же он собирался править долго, и потому посоветовал своему маршалу сдержать аппетит, и свой, и войска.

А в Тинине между тем творилось что-то непонятное. Не иначе, драка за власть всё-таки началась, причём сразу в таких масштабах, каких Гирхарт и не ожидал. Разом умерли несколько виднейших представителей тамошней коэнской элиты, умерли словно бы случайно, но уж очень вовремя. Растерявшиеся кланы, лишившись своих вожаков, недоверчиво поглядывали друг на друга, но от взаимной грызни пока воздерживались, решая куда более важный вопрос — кто заменит умерших. Вопрос, как выяснилось, решался отнюдь не просто, наследники покойных по прямой линии были в большинстве своём ещё молоды и не успели набрать должного авторитета, поэтому на эти роли начали претендовать дальние родичи и друзья. И потому грызня, где в большей степени, где в меньшей, началась внутри самих кланов. И только когда прознатчики сообщили, что занятые выяснением отношений коэнцы не обратили внимания на некоторые кадровые перестановки в администрации и вооружённых силах провинции, до Гирхарта начало доходить, что происходит.

Наместник! Сыграло ли свою роль послание Гирхарта, или он сам устал быть лишь номинальным правителем, но он явно решился на собственную игру. И всё шло к тому, что у него получится. Когда коэнцы, наконец, определятся, кто из них отныне будет главным, они с удивлением обнаружат, что из хозяев превратились в подданных, а все бразды правления — в руках наместника.

Что ж, планам Гирхарта это отнюдь не препятствовало, наоборот. Так он сможет начать даже быстрее. Но торопиться пока не следовало. Пусть всё идёт, как идёт, пусть у Тинина будет один хозяин, сил это ему не прибавит. Прежде разберёмся со Смуном, благо со стороны его восточного соседа сюрпризов можно не опасаться, там своих проблем хватает.

Дарнилл продолжал доказывать, что Гирхарт не ошибся, послав его на подавление мятежа. Он построил вокруг Лабрая кольцо укреплений, общей длиной больше десяти миль, надёжно заблокировав подвоз продовольствия осаждённым. Запертое в крепости смунское войско попыталось прорвать блокаду, но сегейрцы после ожесточённого боя загнали их обратно в крепость. После этого осаждённые притихли, и маршал был уверен, что они ждут подмоги извне. Что ж, война на два фронта его не пугала, и он заблаговременно принял меры. На некотором расстоянии от первой линии укреплений он построил вторую и стал усиленно свозить в лагерь фураж и продовольствие. Так что когда ожидаемая подмога осаждённым пришла, её встретили с распростёртыми, хоть и далеко не дружественными объятиями.