Пес войны

К армии они присоединились спустя ещё два дня. Там Гирхарт получил свежие разведданные. Как он и предполагал, местные жители не спешили поддержать самозванца, но всё же некоторое пополнение он получил. К тому же оказалось, что в его распоряжении имеются несколько коэнцев из числа достаточно высоких чинов, эмигрировавших в своё время в Эмайю. Гирхарт с некоторой тревогой спросил, нет ли среди них Рокуэда Ларча. Ему не хотелось, чтобы симпатичный ему маршал принял участие в этой авантюре. Но императора успокоили: никого похожего на Ларча среди сторонников «Рейнета» замечено не было.

Обе армии, не слишком торопясь, но и не мешкая, шли навстречу друг другу. Противник обходил Мезеры с севера, и уже миновал Небесную Гряду, в то время как сегейрцы шли напрямик через горы. Встреча, по расчётам Гирхарта, должна была произойти у северных отрогов Мезер, рядом с деревней под названием Дармола, и именно там она и произошла. Полей, подходящих для боя, вокруг хватало, поэтому армии остановились, как только увидели друг друга. Произошло это во второй половине дня, поэтому о немедленном начале боя никто и не заикнулся.

— Завтра всё и кончится, — сказал Гирхарт Лериэну. — Конечно, придётся ещё какое-то время вылавливать сторонников этого самозваного императора, вряд ли они полягут в бою все до единого, но мы с тобой этим уже заниматься не будем.

— А мы примем участие в бою?

— Вряд ли.

Сын опустил голову. Он казался по-настоящему огорчённым, и Гирхарт усмехнулся.

— Ладно, если будешь хорошо себя вести, я подумаю.

— Вы всегда сами ходили в атаки, — с обидой сказал Лериэн. — Вы сами мне об этом рассказывали.

— И это, признаться, с моей стороны было большой беспечностью. Мне слишком часто везло, но неуязвимых не бывает.

— Но тут же нет никакой опасности! Мы их в два счёта разобьём.

— Хотелось бы верить, что ты прав. Но бой — это всегда бой, даже победоносный, не забывай об этом.

Принц промолчал, да Гирхарт и не рассчитывал, что он его поймёт. В семнадцать лет жизнь кажется простой и ясной, а смерть — чем-то далёким и не имеющим к тебе отношения. Вот когда потеряешь кого-то из друзей в успешном походе, а то и просто в случайной стычке, тогда и начнёшь что-то понимать.

Отправив наследника спать (хотя ведь наверняка не заснёт), Гирхарт долго сидел, глядя на огонёк лампы. Мысли его от Лериэна, неожиданно от него самого, перескочили к завтрашнему противнику. Человек, называющий себя Рейнетом Серлеем — самозванец, никто не усомнится в этом, особенно в присутствии Гирхарта и его сына. Лериэн свято верит в то, что это просто наглый авантюрист, разбить которого — святое дело, и жалеет лишь о том, что долгожданная война будет слишком короткой, и он не успеет проявить себя. Пусть и дальше так считает, но сейчас Гирхарт подумал: а вдруг то, что говорит новоявленный Серлей — правда? Что, если он тот, за кого себя выдаёт?

Конечно, это ничего не меняет. Он должен быть разбит, и он будет разбит и уничтожен. Но всё же… Возможно ли такое? Вполне. Покойный адмирал Дайр, организовавший гибель наследника павшей империи, некогда принадлежал к славному пиратскому братству, тесно дружившему с Эмайей. И, пойдя на службу Сегейру, он наверняка сохранил связи с бывшими друзьями и союзниками. Отрапортовав о смерти мальчика, Дайр мог быть уверен, что Гирхарт не захочет убедиться в ней лично. А значит, ничто мешало ему оставить щенка в живых и отослать его с верными людьми в ту же Эмайю. Ваан вполне мог держать в рукаве такой козырь, это было бы вполне в его духе. Но козырь не пригодился: сначала царь с императором усиленно дружили, а потом Гирхарт стал слишком силён. Теперь же либо несостоявшийся царь использует последнюю возможность хоть чем-то отплатить победителю, либо это инициатива самого Рейнета. Сколько ему было в год падения Коэны? Лет шесть, кажется. Что ж, в этом возрасте уже многое помнят и понимают, а те, кто прятал его, уж постарались, чтобы он ничего не забыл. Сейчас ему должно быть около двадцати пяти. Гирхарт в этом возрасте был полковником и примеривался к генеральским нашивкам. Смог бы он сам тогда совершить такую глупость? Может, и смог бы. Вспомнить, как после воцарения Арнари он с маленьким отрядом вёл свою личную партизанскую войну, не веря ни в какой успех, из одного лишь упрямства, не дававшего смириться с поражением. А ведь догадайся Рейнет кинуть клич рабам, как когда-то Гирхарт — и кто знает, сколько у него сейчас было бы бойцов, готовых драться насмерть. Не догадался. Гирхарту, чтобы преодолеть презрение к рабам, понадобилось самому примерить ошейник, в Серлее же, неважно, истинном или мнимом, наверняка старательно воспитывали коэнскую гордость. Но завтра с ним будет покончено, и на этот раз — навсегда.

ГЛАВА 8