Пес войны

— Он самый. Этот человек не из тех, кто упустит свою выгоду, в чём бы она не заключалась. После гибели Тиокреда он сумел скрыться из Коэны, а потом сам явился ко мне. Я тоже был несколько удивлён, но отказывать ему не стал.

— Но можете ли вы доверять такому человеку?

— Разумеется, нет. Но если бы я брал на службу лишь тех, кому доверяю, при мне не было бы по меньшей мере половины моих людей. Так как насчёт моего предложения? Мне нужны специалисты вроде вас. Империя и её законы рухнули, а значит, мне понадобятся новые. Но это не означает, будто я собираюсь отвергнуть всё старое. Вот я и хочу, чтобы вы занялись пересмотром законов империи и помогли мне решить, что можно сохранить, что уже не годится, а что нуждается в дополнении и изменении.

Каниэл опустил глаза. Сам того не зная, Гирхарт попал в точку. Об этой работе Каниэл мечтал ещё в Коэне, но гибель Империи, казалось, перечеркнула его мечту навсегда. И вот её ему преподносят, что называется, на серебряном блюде. Всего только и нужно — пойти на службу к захватчикам своей страны…

— Да, я завоевал вашу страну, — Гирхарт опять словно прочитал мысли собеседника. — Но ведь страна осталась прежней. И вы по-прежнему будете служить ей. Сейчас рамальцам и оставшимся коэнцам живётся несладко, а у вас появится шанс облегчить их участь. Своими законами, хотя бы.

— Если они будут выполняться.

— Будут, — пообещал маршал. — Об этом я позабочусь. Ну, а кроме того, у вас есть шанс сделать неплохую карьеру, получить большую власть. Вы честолюбивы? Если нет, то можете рассматривать моё предложение как возможность преодолеть последствия гражданских войн и наладить нормальную жизнь на своей родине.

— А если я откажусь?

— Тогда я вас казню. Без лишних зверств, простым отсечением головы. Если отыщутся ваши родственники, тело отдадим им, нет — похороним сами. Без роскоши, но все необходимые обряды соблюдены будут. Кстати, о родственниках. Ваши бывшие владения, боюсь, уже имеют новых хозяев, но я могу узнать, нет ли возможности вернуть их вам. Скорее всего, есть, и вы сможете привести их в порядок, я присмотрю, чтобы для этого у вас было всё необходимое. Если же по какой-то причине ничего не получится, то сами понимаете, бедняком вы в любом случае не останетесь. И если действительно отыщете свою родню, то сможете помочь и ей. Вплоть до полной амнистии, если они успели во что-нибудь вляпаться.

— А что будет с человеком, с которым меня схватили?

— То же, что и с остальными пленными, — пожал плечами Гирхарт. — Впрочем… если вы согласитесь, то сможете его выкупить.

— Я должен дать ответ сейчас?

— Нет. У вас есть время подумать. До Сегейра.

Вопреки своим ожиданиям Каниэл уснул сразу и проспал до утра как убитый. Разбудил его звук трубы, проигравшей подъём. Ему принесли воду для умывания и завтрак прямо в палатку. Потом не слишком дружелюбно, но вежливо попросили её освободить, чтобы свернуть и убрать. Армия снималась с лагеря.

Снаружи Каниэла ждала лошадь и десяток человек конвоя. Он молча сел в седло, позволив охране окружить себя и, не зная толком, куда деться, подъехал поближе к маршалу и группе высших офицеров, которые сидели в сёдлах, наблюдая за последними приготовлениями. Никто его не гнал, а Гирхарт даже удостоил приветственного кивка, не выказывая, впрочем, желания вступить в беседу. Когда армия наконец тронулась, Каниэл поехал вместе со всеми.

По его прикидкам, до Сегейра они должны были добраться дней за пять-шесть. Вполне достаточно, чтобы обдумать неожиданное предложение. В принципе, он был согласен со словами Гирхарта, они совпадали с его собственными мыслями. Но одно дело согласиться, так сказать, абстрактно, а совсем другое — подкрепить своё согласие действием. Гордость возражала весьма решительно: он коэнский аристократ, и идти на службу к этой швали ему унизительно. То, что вождь восставших, скорее всего, тоже аристократ, дела не меняет, новые хозяева страны — всё равно шваль. К тому же могут подумать, что он испугался смерти. Здравый смысл возражал, что думать как раз будет некому — все его прежние знакомые кто в могиле, кто в изгнании, а те немногие, кого он может встретить в Сегейре, сами в том же положении. Могут подумать гирхартовы люди, но та же самая гордость велит их мнением пренебречь. А согласившись, он действительно получит возможность хоть что-то сделать для своей страны. Империи больше нет, присяга ей утратила силу, он никого не предаст и ничьих интересов не ущемит. А раз так, то зачем погибать бессмысленно и бесполезно? К тому же Арат… Нельзя же бросить его в беде.

Каниэл оглянулся, но пленных не увидел — их вели ближе к концу колонны. Вряд ли капитан одобрит его решение пойти на службу к победителям, но зато останется жив и сможет уехать в Тинин или куда сочтёт нужным, открыто, не опасаясь гибели или рабства. Значит, решено?

Охрана, окружавшая его, внезапно раздалась в стороны. Каниэл поднял голову и увидел поравнявшегося с ним Гирхарта. Некоторое время они ехали молча, потом Гирхарт спросил:

— Вы были в Коэне во время штурма?

— Да.

— Как же вам удалось спастись?