Песчаная война

– Пока пешком, но не теряем надежды разжиться транспортом, – вставил свое слово Владимир. – У отеля взять было нечего и негде, но раз есть страна и всякие автомобили-автобусы, что-нибудь можно подобрать для собственных нужд по дороге. Напрокат или еще как. В общем, видно будет. Нам важно было убраться подальше. В отеле уже делать нечего. Ни электричества, ни воды. Какой-то танкер к берегу приткнулся, дымит, воняет, опять-таки аборигены в благородном гневе нагрянуть могут. Один раз уже пытались. А станут ли местные войска защищать чуждых отдыхающих – вопрос из вопросов. Вдруг все уйдут на фронт?

Пилоту оставалось лишь покачать головой. Все-таки исход из отеля и дальнейшее путешествие отдавали стопроцентной авантюрой. С другой стороны, Леве оставалось благодарить судьбу за эту авантюру: топать в одиночку до границы по враждебной территории ему нравилось меньше, чем в компании хоть и бывших, но соотечественников.

Походный лагерь еще спал. Никому не было дела до разыгравшейся в небе драмы. Ну, сбили кого-то, так ведь он наверняка что-то бомбил. Может, даже аэродром, с которого в итоге не удалось вылететь домой. На то и война, чтобы кого-то сбивали, и главное тут – чтобы все действо проходило в стороне, напрямую не касаясь тебя. После долгого ночного перехода по песку народ, как говорится, ног не чуял, и даже жесткое ложе ничуть не мешало отдыху. Лишь Вояка поднялся, пошел навстречу, остановился, критически осматривая летчика. Взгляд при этом у предводителя отдыхающих был такой, что поневоле захотелось вытянуться во фронт, как перед главнокомандующим.

– Сеген Лев Коган, – доложил пилот.

– Это примерно старший лейтенант? – прикинул Вояка. Свою фамилию он не назвал, так же как, несомненно, имевшийся у него не сейчас, так когда-то чин.

– Наверное, – отозвался летчик. Связь с прежней родиной он утратил давно и не очень ориентировался в российских воинских званиях.

– Что случилось, ясно. О задании не спрашиваю – безразлично. Два сугубо практических вопроса. ВВС, в смысле военная авиация у Египта осталась? Хотя бы на уровне вертолетов? И второй – границы все там же или уже приблизились?

Судя по всему, Вояка не сомневался в успехе коалиции. Арабы воевали намного хуже своих противников, вся история конфликтов в регионе говорила о превосходстве небольшого израильского государства, и трудно назвать причину, по которой ситуация может вдруг измениться. Разве что Иран окажется крепким орешком, но до него отсюда далековато, а речь идет о конкретной стране. Плюс, вне зависимости от личных симпатий и антипатий, а также абстрактных политических расчетов, имелся полный резон желать успехов той стороне, которая может отправить на родину. Египтянам не до каких-то отдыхающих, следовательно…

– Авиации у египтян больше нет. А вот ПВО осталась, – слегка улыбнулся летчик. – Насчет границ сложнее. Наземная фаза операции началась недавно, продвижение было, однако насколько и в каких направлениях, не знаю. Не мой уровень. По-любому фронт приблизился ненамного. Сотня километров в данном случае не расстояние.

– Ладно. Будем считать: надежда перейти на ту сторону поближе имеется, однако исходить следует из прежнего состояния границ, – сделал вывод Вояка. – Сейчас будем поднимать людей, узнаем, у кого имеется что-нибудь из одежды, подходящей по размеру. Вертолетов у египтян нет, а вот машины наверняка сохранились. И встречаться с каким-нибудь ищущим сбитых летчиков патрулем тебе, сеген, явно не следует. Комфорта не обещаем, медицинской помощи – лишь на самом примитивном уровне, но пища у нас кошерная, вода пока имеется. Как-нибудь продержишься до прибытия спасательной группы. Имей в виду – долг платежом красен, как говорили на бывшей родине. Если за тобой прилетят, возьмите хотя бы кого-нибудь из женщин. Большего не прошу. Просто им труднее. И сейчас, и если что случится.

Это была едва ли не самая длинная речь Вояки на памяти приятелей. Обычно он предпочитал отмалчиваться, говорил короткими рублеными фразами, без особых пояснений или развернутых тем.

– Что смогу – сделаю, – сказал Лев.

Допытываться, насколько он говорил искренне, а насколько – из желания спастись, никто из мужчин не стал. Лишь бы сдержал обещание, а побудительные причины не так уж важны. Пусть невелик у спасенного чин, но вдруг сумеет уговорить, чтобы взяли на борт хоть кого-то! И остальным сразу станет легче, как всегда становится в трудных ситуациях, когда не обременен прекрасным, но порою таким беспомощным полом.

Александру очень захотелось, чтобы этим кем-то оказалась Дина. Она же похожа на представительницу определенной нации, так почему бы и нет? Уж евреи своих не бросают. Пусть, по ее словам, это гены только отца, а не матери, но очень ли станут разбираться в горячке?

– Ладно. Подъем. Подыскиваем одежду и уходим. Не стоит надолго задерживаться, – коротко распорядился Вояка.