Песчаное небо (СИ)

— Варвар, — мило позвал я его, как ребенка. Он обернулся ко мне, на мгновение замолчав. Я стал показывать, как возвращается Малыш, но быстро сообразил, что он моей пантомимы не видит.

— Кто-то из вас должен изобразить, что он вернется, — быстро сказал я кверкам. Но Абвир пропустил мои слова мимо ушей, взял вурва за руку и потянул его обратно к пяти развилкам.

— Домой! — убеждал он своим механическим голосом. — Пошли!

Варвар послушно побрел обратно, но гневно тыкать в сторону ушедшего Малыша не перестал. А ведь он не гневно тыкает, вдруг подумалось мне…

— Он боится, — сказал я вслух. — Сильно боится, что Малыш ушел. Но с нами он прям-таки подружился, так что боится он не самого ухода… он боится того, что Малыш ушел именно в ту сторону!

Последнюю фразу я почти выкрикнул, озаренный своей догадкой. И Варвар тоже всячески показывал нам, что Малыша нужно возвращать. Страх все больше проявлялся в его жестах и ворчливых репликах — он даже начал приплясывать.

— Он знает, что там… — послышался вдруг старческий голос капитана. — Там смерть.

— Нет, Фарч — задумчиво проговорила Севи. — Там не та пылевая смерть, о которой ты подумал. Там — небо. И равнина. Это для них смерть. От испуга. Наши предки когда-то так же боялись темноты. Освети, Кверк, их души…

Вот оно как. То есть, все-таки раньше они боялись хоть чего-то…

Абвир от растерянности выпустил руку Варвара, и тот бойко подскочил к Севи. Тыча рукой, он, захлебываясь, убеждал в чем-то Севи со всей доступной ему страстью. Затем схватил себя за пояс, потянул в сторону развилок, и опять стал тыкать наружу, уже не ворча, а подвывая. Мне стало его жалко. Но как ему что-то объяснить, когда мы немы, а он — слеп, я не понимал абсолютно.

И я стал подниматься на ноги. С сидячего положения — на четвереньки, по стеночке, упираясь и пыхтя. Со второго раза мне это удалось. Некоторое время я унимал взбесившееся дыхание и прогонял вязкую дурноту в голове.

— Варвар, — позвал я его, хрипя, как астматик. Тот безошибочно подсеменил ко мне, и опять стал тыкать в сторону ушедшего Малыша, тоже безошибочно. Ориентировался он просто мастерски.

— Да… да, — успокаивающим, ласковым тоном, хоть и сипло, выдавил я: кверки на такие интонации были физиологически не способны. Затем, я взял его рукой ткань своего скафандра, и потянул себя к развилкам, прочь от выхода. Как он обрадовался!

— Вир-вар-вар… — подвывал он, настойчиво волоча меня в сторону развилок, приплясывая от возбуждения и тыча в другую сторону. — Вир-вар-вар!..

Я сделал пару шаркающих шагов, и обессиленно уперся руками в колени. Вурв тут же рухнул на четыре конечности, и подставил мне свою крепкую спину. Я аккуратно на нее оперся, и проковылял еще два шага.

— Да… да, — ласково повторял я ему, не обращая внимания на полыхающие перед глазами сизые звезды, а затем, не глядя, обратился к кверкам: — так гораздо легче, подведите, пожалуйста, к нему капитана… ему, похоже, совершенно не тяжело.

— Когда это ты стал таким компетентным лингвистом? — поинтересовалась у меня Севи без тени иронии. Абвир, тем временем, поднимал Фарча.

— С тех пор, как научился проявлять заботу. — В тон ей ответил я, без малейшей издевательской нотки. — Забота сильнее страха, и он… с удовольствием доведет меня… хоть до собственного дома. Не одного, так другого дурака спасет… Хорошо бы, чтоб Малыш появился с другой… стороны. Он теперь может его испугаться…

— Не получится. А лишать его сознания больше не стоит, будь как будет.

Я плохо помню, как прошел этот десяток шагов — перед глазами мельтешили цветастые круги, дурнота подкатывала к горлу, нестерпимо хотелось лечь. Проковыляв эти шаги, я так и сделал, послав все к чертям — я вовсе не был уверен в крепости своих дрожащих коленей, они постоянно норовили подломиться не вовремя. Успокоив дыхание, я посмотрел на Фарча, и мне стало стыдно. Он сопел, кряхтел, всем весом навалился на Варвара, но упрямо переставлял ноги. Проникшись стойкостью капитана, я опять пополз по стене вверх, стискивая зубы и изуверски понося всю эту эпопею. Кружилась голова, в груди жгло, в висках ломило — но все это мало кого интересовало. Меня самоотверженно спасали, и нужно было соответствовать моменту.