Песчаные короли

Был Остин прав или нет, но на протяжении первых недель пребывания Дианы в Даррхаузе она никак не менялась, а просто продолжала идти своим путем, демонстрируя дружелюбную независимость. Ее отношения с мужчинами — коллегами по работе — становились либо товарищескими, либо официальным. И эта ее привычка не забираться в чужие владения помогла ей установить теплые отношения со многими молодыми женщинами; также постепенно она превратилась в их глазах в чудачку. В упорстве, с каким Диана следила за своей внешностью, они увидели, правда, с некоторыми оговорками, именно проявление этого чудачества, что-то типа увлечения, скажем, икебаной или рисованием акварелей, то есть нечто такое, что доставляло ей личное удовольствие. А укрепляло их в этом мнении то, что она охотно давала дельные советы из области своего хобби. Своеобразная форма развлечения, невинная до тех пор, пока ее держат под контролем. Однако и дорогая. По общему мнению, все свои деньги она, очевидно, тратила на одежду и украшения.

— В общем, странная девушка, — заметила как-то Каролина Саксовер. — Голова ее приспособлена к одной сфере жизни, а остальное — совсем к другой. Сейчас она, кажется, находится в состоянии полного равновесия этих сфер и чувствует себя в нем достаточно комфортно. Наверное, ее интерес к жизни пробудится внезапно. И, по всей вероятности, скоро.

— Ты имеешь в виду, что однажды мы столкнемся с еще одним эмоциональным взрывом и потеряем еще одну работницу? — хмуро спросил Френсис. — Я становлюсь старомодным. Не понимаю, зачем молодым женщинам, которые стоят несколько выше уровня тупиц, позволяют тратить время на высшее образование. Это стало одной из самых дорогих статей нашего бюджета. Я считаю, что даже специальный тест на глупость не дает полной гарантии. И все равно не перестаю надеяться, что когда-нибудь мы сможем собрать вместе нескольких девушек, личные устремления которых будут отличаться от их стадных инстинктов.

— Может, лучше сказать не стадные инстинкты, а сексуальные? — запротестовала Каролина.

— Лучше? Я не уверен. По-моему, в отношении молодых женщин здесь нет никакой разницы, — пробормотал Френсис. — Во всяком случае, будем надеяться, что эта выдержит больше, чем месяц или два.

Миссис Брекли, однако, думала совсем иначе.

— Диана, кажется, довольна своим местом, хотя это и не такая уж приятная новость, — заметила она после того, как дочка побывала дома. — Но вполне вероятно, что она там не задержится. Диана не такая девушка.

Такое утверждение не требовало комментариев, и мистер Брекли ничего не сказал.

— Диана, видимо, очень увлечена этим доктором Саксовером, — добавила его жена.

— Как и многие другие люди, — ответил мистер Брекли. — У него солидная репутация среди ученых. Люди, у которых я спрашивал о нем, были просто поражены, узнав, что Диана там работает. А это уже что-то значит.

— Он женат и имеет двух детей. Двенадцатилетнего мальчика и девочку, которой около десяти, — сообщила миссис Брекли.

— Тогда все хорошо. Или ты считаешь, что нет? — спросил он.

— Не будь смешным, Гарольд. Этот человек почти вдвое старше ее.

— Ив самом деле, — согласился он. — Но о чем это мы говорили?

— Как раз о том, что ей сейчас там нравится. Но из ее рассказов, я делаю вывод: это не то место, где такая привлекательная девушка, как Диана, должна запрятать себя надолго.

На это мистер Брекли также ничего не сказал. Он не мог понять, то ли это решение Дианы найти с матерью общий язык ввело Мальвину в заблуждение, то ли женская уверенность, что любая дочь — это прежде всего игрушка, кукла, была просто непоколебима.

Тем временем Диана осела в Даррхаузе. Френсис Саксовер, не обнаружив у нее никаких признаков стадного инстинкта, вздохнул с облегчением. Что же касается окружения, то в Диане было какое-то сдерживающее начало, словно она воздвигала прочную стену, которую каждый по собственному желанию мог рассматривать и как декорацию, и как неотъемлемую часть пейзажа.

— Она вроде бы с нами, и все-таки она не одна из нас, — заметил Остин Дейли под конец ее двухмесячного пребывания в Даррхаузе. — В этой девушке есть что-то большее, чего сразу и не увидишь. У нее есть привычка смеяться не тогда, когда это надо. Раньше или позже она себя еще покажет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Прошло уже почти восемь месяцев с того дня, как Диана приехала в Даррхауз. Однажды утром дверь в комнату, где она работала, резко отворилась. Диана оторвалась от микроскопа и увидела, что в дверях стоит Френсис Саксовер с тарелочкой в руке.

— Мисс Брекли, — начал он недовольно, — мне сказали, что вы решили присматривать за кошкой Фелицией по ночам. Если это и в самом деле необходимо, в чем я сомневаюсь, ибо она даже не притронулась к вашему угощению, — но если в этом все-таки есть нужда, то, будьте добры, в будущем ставьте тарелку не там, где ходят люди. Я лично уже в третий раз спотыкаюсь о собственную ногу, пытаясь обойти эту тарелку.