Песчаный дьявол

Кассандра внутренне напряглась. У нее в голове был четко высечен в мельчайших подробностях план предстоящей операции. Никаких сбоев быть не должно. Взрыв дизельных двигателей «Шабаба Омани» послужит командой к стремительному рывку водных мотоциклов. Группа захвата высадится на яхту, нейтрализует команду и отрежет связь. Как только железное сердце окажется в руках десанта, яхта будет взорвана и затоплена.

– Сэр, операция уже началась. Мои люди выдвинулись на исходные позиции.

– Импровизируйте, – строго произнес механический голос. – Необходимо захватить вместе с реликвией хранительницу Кенсингтонской галереи. Это понятно?

Кассандра едва сдержала изумленное восклицание. Выполнить эту просьбу будет очень непросто. Первоначальная задача – захват железного сердца – не предполагала никаких мер по сохранению жизни находящихся на борту яхты «Шабаб Омани». Операции предстояло стать безжалостным налетом, за которым тотчас же последует отход. Все должно было произойти быстро, жестоко и прямолинейно. Но теперь план придется пересмотреть. Кассандра уже начала вносить в него коррективы.

– Сэр, позвольте поинтересоваться, зачем нам будет нужна доктор аль-Мааз?

– Она может оказаться полезной на втором этапе. Тот специалист по истории Аравии, на которого мы рассчитывали, показал себя… несговорчивым. А для того чтобы раскрыть и обезопасить этот источник энергии, на первое место выдвигаются соображения целесообразности. Промедление равносильно поражению. Нам нельзя разбрасываться талантами, которые так кстати оказались под рукой.

– Понятно, сэр.

– Доложите, когда операция будет успешно завершена.

В последних словах прозвучала скрытая угроза. Сеанс связи завершился. Кассандра положила трубку. Джон Кейн терпеливо ждал, отойдя в сторону. Кассандра повернулась к заместителю.

– Изменение плана. Предупредите своих людей. Первыми пойдем мы сами.

Подойдя к иллюминатору, она устремила взгляд в темноту. Где-то там среди черных волн россыпью пылающих драгоценных камней сияла расцвеченная яркими огнями яхта.

– Когда нам выдвигаться вперед?

– Немедленно.

Пейнтер постучал в дверь каюты. Ему было известно расположение помещений за этой массивной дверью из шотландского дуба, покрытой затейливой резьбой. Это была так называемая президентская каюта, предназначенная для размещения сильных мира сего, глав государств и промышленных магнатов. Сейчас она была отведена леди Каре Кенсингтон. Поднявшись на борт «Шабаба Омани», Пейнтер тотчас же запросил по спутниковой связи подробную схему яхты. Никогда не бывает лишним знать окрестности, даже если находишься в море. Дверь открыл стюард. Мужчина в летах, ростом меньше пяти футов, он держался с достоинством человека нормального роста. Стюард был облачен во все белое – от маленькой фуражки без козырька до сандалий.

– Добрый вечер, доктор Кроу, – почтительным кивком приветствовал он Пейнтера. – Леди Кенсингтон ждет вас.

Стюард развернулся и жестом пригласил следовать за собой.

Пройдя через переднюю, Пейнтер очутился в гостиной. Просторное помещение было обставлено просто, но со вкусом. В углу стоял массивный старинный письменный стол, а рядом с ним – открытые книжные шкафы. Середину занимали два мягких дивана, обтянутых синим бархатом в тон мундирам Королевского военно-морского флота. По бокам диванов стояли кресла с высокими спинками и с подложенными на оманский манер подушками в красную, белую и зеленую полоску, по цветам государственного флага. В целом гостиная являла собой сочетание английских и оманских традиций, что служило признанием общего прошлого двух стран. И тем не менее самой разительной чертой гостиной был ряд широких иллюминаторов.

Кара стояла на фоне усыпанного звездами неба и посеребренных лунным светом волн. Молодая женщина переоделась в плотный махровый халат. Ее ноги были босыми. Увидев в стекле отражение вошедшего Пейнтера, Кара обернулась.

– Вы свободны, Йанни, – сказала она, отпуская стюарда.

Когда тот вышел, Кара рассеянно указала на диван.

– Я бы предложила вам что-нибудь выпить, но на этом корабле так же сухо, как в самом сердце Аравийской пустыни.

Кроу опустился на диван. Кара устроилась в кресле.

– Ничего страшного, – сказал он. – Я не пью.

– Трезвенник?

– Просто я так предпочитаю, – нахмурившись, ответил Кроу.

Похоже, стереотип индейца-пьяницы успел укорениться и в Англии. Хотя в этом была своя доля правды. В частности, отец самого Пейнтера находил утешение чаще в бутылке виски «Джек Дэниелс», чем в друзьях и семье. Кара пожала плечами. Пейнтер кашлянул.

– Вы что-то говорили о том, что собираетесь посвятить меня в распорядок дел?

– Еще до восхода солнца он будет распечатан и просунут под дверь вашей каюты.

Пейнтер прищурил глаз.

– В таком случае чем объясняется эта поздняя встреча?

Кара закинула ногу на ногу, и он поймал себя на том, что не может оторваться от ее обнаженных щиколоток. Неужели она пригласила его по каким-то более личным причинам? Из досье на Кару Кенсингтон Пейнтер знал, что она меняет мужчин чаще, чем прически.

– Все дело в Сафии, – неожиданно для него произнесла молодая женщина.