Песчинка на ветру

— Привет, — прошептала я едва слышно. Мне казалось или его глаза наполнились слезами. Может, так падал свет.

— Тебе лучше уйти, — посоветовал Роман. — Ей не нужно волноваться.

Артем не стал возражать. Поцеловал кончики моих пальцев.

— Я буду рядом. Зови меня, когда захочешь.

Когда он ушел, Роман присел на стул.

— Как ты?

— Не знаю, но спать не хочется. Я так устала, Рома.

— Ничего. Еще немного осталось. Ты сможешь, я знаю, — он нежно гладил меня по руке. — Давай умываться, пока никого нет.

Он все делал сам. Обтирал меня влажными салфетками, менял катетеры, промывал трубки, даже уколы колол, которые нельзя было вводить в капельницы, обрабатывал швы. И где-то там, на задворках моего сознания, маячила тревожная мысль. Останется ли у него ко мне хоть немного физического влечения? У этого совсем незнакомого мне мужчины.

Однажды, когда Романа не было, Николай Иванович рассказал мне о том, о чем я не могла даже предположить. Оказывается, Роман закончил медицинский институт. Врач — хирург. На летних каникулах он поехал волонтерам в одну из горячих точек, где служил его друг. Они попали в плен к одной из группировок боевиков. Друга Романа расстреляли на его глазах. Его убивать не стали, так как он обладал медицинскими знаниями. Там они и познакомились с таким же пленным врачом Николаем Ивановичем.

Больше бывший доктор не стал ничего рассказывать. Лишь добавил, что им удалось сбежать через год. Роман не стал восстанавливаться в медицинском, окончив специальные курсы военной подготовки. Он еще год служил в Чечне в специальном подразделении, после чего переехал из России в Беларусь, где стал работать в фирме брата с которым ранее почти не общался. У мальчиков был один отец, но две разные матери.

Ровно через три недели, двадцать первого января, меня перевезли в обычное хирургическое отделение. Здесь наблюдали, как заживают новые косметические швы, которые мне наложили в клинике и как восстанавливается весь организм в целом. А с ним проблем хватало. Потревоженный кишечник напоминал о себе сильными коликами и спазмами. Привезенные родителями профессора осторожно отвечали, что на все нужно свое время.

Через десять дней меня выписали домой. Еще через два дня мне стало плохо. Скорая помощь вновь увезла меня в больницу с сильным спазмом. Увидев в приемном покое толстую тетку с такой же огромной клизмой, я закатила настоящую истерику и заперлась в больничном туалете. Приехавшие родители вместе с дежурным врачом объясняли мне под дверями, что это необходимая процедура, которая поможет уточнить диагноз. Вдруг у меня заворот кишок. Доктор почему-то не желал верить моим словам, что в туалет я сегодня ходила.

Следующий голос под дверью представился штатным психоневропотологом. Я заткнула уши, чтобы не слушать его диагноз. В кармане завибрировал телефон.

— Не выйду, — ответила я Артему. — Все, хватит. Не могу больше!!! Эти десять дней в больнице мне адом показались!!! Такое ощущение, что у нас кроме клизм никакого лечения нет. Можешь передать это родителям.

— Это ведь первый этаж?

— Да.

— Можешь открыть окно?

— Да оно здесь и не закрыто!

— А вылезть через него можно?

Став на унитаз я с легкостью забралась на подоконник. Артем уже стоял рядом. Он перенял меня руками и набросил свое пальто. В его машине я разревелась, размазывая сжатыми кулачками текущие слезы.

— Я не хочу больше в больницу, не хочу, не хочу…..

— Ты звонила Роману? — поинтересовался Артем.

— Нет. Он звонил несколько дней назад, но не предложил встретиться.

— Эмиля, если твои родители об этом узнают…. Они никогда не примут его. Благодаря тому, что он привез тебя в частную клинику, нам удалось замять разговоры про твою операцию. Родители были очень расстроены. Они думают, что это я привез тебя к своим знакомым.

— Да. Я знаю. Артем, — я несколько растерялась, но решила продолжить, путаясь в словах. — Я все думаю…. После того, что он видел, что делал…. Я могла стать ему неинтересна, как женщина? Как ты думаешь? Только честно. Не молчи!

— Я не знаю. Все зависит, как он относился к тебе до этого…. Мне трудно тебе что-нибудь сказать. Эмилия, он очень помог тебе. Он спас твою жизнь уже дважды. Я не могу этого отрицать. Но ты его совсем не знаешь. Ты ничего не знаешь, — покачал головой Артем.

Я прижала колени к животу.

— Я люблю его. Это я знаю.

— Ты говорила с ним об этом?

— Конечно, нет. И не он хотел наших встреч, а я. Я всегда навязывалась ему, понимаешь? Я сама бросалась на него! Представляешь?!

Артем привез меня к себе домой. Поднял на руки, чтобы вынести из машины, но не поставил на пол, а отнес на второй этаж и уложил в кровать. Ему снова позвонили родители. Больничный плотник открыл туалетную дверь, а там никого не оказалось.

— Она у меня. Нет, Нина Александровна, ехать не нужно. Все будет хорошо, я присмотрю за ней. Пусть девочка придет в себя. Лучше заберите Настену из центра, Лора опять ушла на какой-то показ. Я позвоню, если что-то изменится. Не за что, Нина Александровна.

Посмотрев на мои прижатые к животу ноги, он сделал еще один телефонный звонок.