Песенная летопись Великой Отечественной войны

Кружится, кружиться... Эта песня живёт и сейчас. Только сразу после победы вместо строки «линия фронта легла» безо всякого моего участия стали петь «наша граница легла». А строку «кровью врага мы омоем в ночах снеговых» заменили строкой «Мы бережём в пограничных ночах снеговых».

Как видим, хрущёвские цензоры, меняя по своему разумению строки не ими написанной песни, даже не сочли нужным поставить в известность её авторов.

Мы вернули песне её первоначальную авторскую форму, ведь данный сборник составлен как песенная летопись Великой Отечественной войны, а в летописях ничего менять не полагается.

Кружится, кружится, кружится вьюга над нами,
Стынет над нами полярная белая мгла.
В этих просторах снегами, глухими снегами,
Белыми скалами линия фронта легла.

Каждую, каждую, каждую нашу снежинку,
Каждую каплю карельских озёр голубых,
Камни на скалах и мох на оленьих тропинках
Кровью врага мы омоем в ночах снеговых.

Милая, милая, милая, там за горами,
Там, где ночами стоит над тобой тишина,
Знай, дорогая, - солдатское сердце не камень,
Женская верность солдату в разлуке нужна.

Тянутся, тянутся зимние ночи слепые,
Летом не сходит полярное солнце с высот.
В этих просторах великой Советской России
Русский солдат свою верную службу несёт.

РАЗГОВОР муз. В. Соловьёва-Седого, сл. С. Фогельсона

Хотя сама песня «Разговор» появилась в 1944 году, её мелодия была написана годом ранее, когда композитор В. Соловьёв-Седой работал над созданием песни «На солнечной поляночке».

Как мы уже писали, первоначальный вариант мелодии той песни был заменён другим, более подходящим к стихам о «смуглянке-молдаванке». Но отложенный вариант мелодии был вовсе не плохим, просто так выбрасывать его было жалко. Поэтому Василий Павлович как-то раз предложил С. Фогельсону написать под неё стихи:

«Через два дня Фогельсон принёс текст. Я внимательно читал то, что он написал. Стихи, хоть и укладывались в ритм, но не совсем устраивали меня по содержанию.

-  А не могли бы вы написать что-нибудь другое? - спросил я его.

- Есть написать другое! - ответил он по-военному, но не стал спрашивать, что я имею в виду.

Через день Фогельсон принёс другие стихи. Я сказал ему, что в этом втором варианте несколько тем, посоветовал ему выбрать какой-то один образ и через него попытаться передать настроение, которое я хочу выразить музыкой.

- Есть! - сказал он и, повернувшись налево кругом, снова отбыл.

Мы стали встречаться ежедневно. Фогельсон приходил ко мне в гостиницу, где я тогда жил, как на службу. Так мы разработали двадцать вариантов песни. Тринадцатый показался мне подходящим (я не верю в приметы).

В тот день Фогельсон в летнюю ночь», как я прозвал его, был поначалу в подавленном состоянии. Когда он сидел у меня, кто-то позвонил по телефону и пригласил в гости. Я сказал, что приеду со своим соавтором. Фогельсон согласился.

Приехали. Меня попросили что-нибудь сыграть, и я, положив на пюпитр текст Фогельсона, запел «Разговор»... Так была исполнена первая наша песня»

Вскоре песня «Разговор» была записана на пластинку в исполнении Л. Утёсова.

В матросском кубрике звучал
Гитарный перебор.
И парень, что всегда молчал,
Вдруг начал разговор:
«Задел сердечную струну
Мне семиструнный звон.
И я припомнил ту одну,
В которую влюблен».

Припев:
Трень-брень, трень-брень,
За струною другая звенит струна.
Трень-брень, трень-брень,
А за волной бежит волна.

Теснее сдвинулся кружок,
Рассказа ждут друзья.
В дверях застыл усатый кок,
Дыханье затая.
Уж раз, молчавший всю войну
Решил заговорить,
Так, верно, стоит ту одну
И помнить, и любить.

Припев.