Песенные палочки

Фан Ло не хотела никаких таких церемоний, но не знала, как добраться до Лунчуаньхэ. Вдруг она вспомнила о наставнике из дома культуры, который сделал запись песни Ша Лу, и позвонила туда. Ответил человек, который очень-очень быстро затараторил на местном диалекте[10]:

– Наставник сейчас на берегу реки…

Дальше Фан Ло ничего не разобрала и поехала прямо в дом культуры, чтобы всё разузнать.

Она и подумать не могла, что дорога окажется такой трудной. Маленький город находился в горах, и все улицы, кроме единственного широкого проспекта, петляли вверх и вниз вдоль склонов. Дом культуры располагался на середине склона, и нужно было подниматься далеко вверх по бесконечным каменным ступенькам извилистого переулка. Фан Ло вошла во двор и увидела группу нарядно одетых мужчин и женщин, танцевавших саюэрхэ – траурный танец района Трех ущелий. Стараниями местных жителей он вошел в разряд площадных, и каждый вечер на единственной площади городка собиралась толпа, чтобы потанцевать. Здесь Фан Ло сообщили, что наставник уже вышел на пенсию и открыл чайную на берегу реки.

Фан Ло пошла к мосту, нависавшему над горными уступами. Его полотно плавно перетекало в тянувшуюся вдоль реки эстакаду – это была самая длинная улица в городе. Склонившись с моста и глядя на воды Янцзы, прохожий сначала ощущал не мощь великой реки, а только собственную незначительность. Люди на причале, садившиеся на корабль или спускавшиеся на берег, тоже казались маленькими, как муравьи. Чайная стояла у моста. Уже при входе посетитель проникался безмятежностью уездного городка. Люди, сидевшие внутри за столиками, пили чай, откинувшись на спинки стульев и слушая, как человек у окна играл на хуцине[11] мелодию «Скаковая лошадь». Сильный, яркий звук инструмента напоминал топот конских копыт.

Немолодой уже человек с чайником в руке, прихрамывая, подошел к Фан Ло и шепотом пригласил ее сесть, предложив чашку раннего чая. Она кивнула, а когда хуцинь отзвучал, похвалила мастерство исполнителя и, привстав, спросила у музыканта:

– Простите, это вы наставник из дома культуры?

Мужчина, игравший на хуцине, поднял голову и с улыбкой указал на хромого старика, который неторопливо заваривал для Фан Ло чай:

– Вот он.

– Вы приехали, чтобы увидеться с Ша Лу? – поинтересовался старик.

Фан Ло не ожидала такого вопроса:

– Откуда вы узнали?

– Город маленький, но такой большой, – уклончиво ответил тот.

Люди в чайной, похоже, знали Ша Лу, потому что наперебой заговорили:

– Ша Лу? Да он давно вернулся к себе в Лунчуаньхэ!

Возможно, такова особенность жителей побережья Янцзы: обитатели маленького городка сердечны и словоохотливы, говорят громко, перебивая друг друга, а если рядом с ними окажется приезжий, они стараются еще усерднее.

Они много раз видели Фан Ло по телевизору и знали, что их группа приехала сюда на съемки. Они сообщили ей, что именно наставник, всю жизнь занимавшийся народными песнями, отыскал Ша Лу в горах. В молодости он ходил по деревням, собирая образцы местного фольклора, и составил несколько десятков сборников народных песен. Его, казалось, не волновали ни деньги, ни жилищный вопрос.

– Это из-за народных песен и сказок у нашего наставника ноги хромые, – объяснил музыкант, игравший на хуцине. – Он как-то раз поехал в Лунчуаньхэ собирать песни жителей гор, свалился с утеса и чуть не погиб. Ему повезло – его спасла сестрица Семечко. Это его жена.

– Это уже позже произошло, – сказал старик, наливая всем чай. – Вы поменьше болтайте, а то наша гостья из Пекина потом над вами посмеется.

Фан Ло слушала их и улыбалась. Повседневные заботы – а их всегда был бесконечный ворох – сразу отступили далеко-далеко. Перед ней стояла чашка с ранним чаем из почек листьев, собранных до праздника Цинмин[12]. От чашки шел пар. После первого глотка оказалось, что чай совсем не крепкий, но на вкус чистый, мягкий, даже сладковатый.

Видя, что наставник с чайником в руках собрался выходить из кухоньки, Фан Ло тихонько туда зашла. Помещение было длинное, но узкое и потому тесное, плита протапливалась углем; на огне стоял чайник – его протирала пожилая женщина в фартуке, и он блестел, словно начищенное медное зеркало. Заслышав шаги, старушка подняла голову и, увидев Фан Ло, улыбнулась. Ее лицо с большими глазами, окруженными сетью тонких морщинок, имело овальную форму, как семечко, и излучало спокойствие. В молодости она, вне всякого сомнения, была очень красивой.

Наставник обернулся, заметил Фан Ло и торопливо сказал:

– Эй, да здесь жарко и дымно, выбирайтесь-ка отсюда и садитесь в зале!

Он посторонился, чтобы пропустить ее к выходу. Фан Ло уже направлялась в сторону двери, как вдруг услышала слова женщины, обращенные к наставнику:

– Ша Лу в Лунчуаньхэ, в деревне Мапинцунь.

Фан Ло обернулась, но старушка по-прежнему протирала чайник.

– Нужно вернуть Ша Лу его песенную палочку, – сказала она.

– Зачем ты ей это рассказываешь? – с недоумением спросил старик.

Он вывел Фан Ло из кухоньки и усадил возле окна, которое выходило на реку, а потом вздохнул:

– Не принимайте всерьез старухину болтовню.