Пещера

Палатка имела вид необитаемого жилища. Это первое, что бросилось Саше в глаза. В ней никто не живёт. Внутри неё Саша нашёл холодное тело дяди Павла, горелку, газовые баллоны и немного еды. Всё не тронутое с того времени, когда они ушли отсюда с отцом.

Дядя Павел не мешал ему. Он тихо лежал с закрытыми глазами. Саша не мог понять выражение побелевшего неподвижного лица. Если бы он мог, он тоже поторапливал бы Сашу. Взрослые любят повторять друг друга. Сашу не нужно больше поторапливать. Он разжёг горелку и поставил на неё посудку со снегом. Время терять нельзя.

После горелки Саша занялся поиском снаряжения. Он нашёл всё снаружи под палаткой и отобрал зажим, спусковое кольцо и ледовый молоток. Дяде Павлу это больше ни к чему, Саша решил не вытаскивать из-под него рюкзак. Всё равно нечего нести. Он стал приспосабливать к обвязке шнур молотка.

Пока чай остывал, Саша вспомнил о рации и достал её из кармана палатки. Рация сразу заработала. Он нажал на кнопку передачи:

– База, База. Я Лагерь-три. Прием.

Он не ожидал ответа. Следующее время связи было в два часа дня. Он выключил рацию, проверил, не затерялись ли в палатке дополнительные батареи, и положил всё во внутренний карман куртки. После этого он аккуратно снял с руки дяди Павла часы и положил их вместе с рацией. Рука была твёрдая и ледяная.

Чай остыл, Саша налил в кружку первую порцию. Закончив с питьём, он обошёл палатку вокруг, проверил и подтянул растяжки. Больше делать здесь нечего. Он заглянул в палатку последний раз, бросил взгляд на тело, тщательно закрыл вход и осмотрелся. Когда он вернётся сюда опять, этой палатки, наверно, не будет, но будет по-прежнему торчать изо льда эта скала с широкой трещиной. Саша повернулся лицом к спуску.

Он начал спускаться по верёвкам с гордой сноровкой и быстротой. К середине дня, когда он добрался до лагеря-два, от гордости не осталось следа. Он был совершенно изнеможённый и тихо удивлялся слабости своего тела. Руки и ноги дрожали от усталости. Он стал сомневаться, что успеет спуститься в базовый лагерь до конца дня. Он не был уверен, что сможет добраться даже до первого лагеря. Подошло время связи. Лежа в палатке, Саша включил рацию.

– База, база. Я лагерь-два. Приём.

– Лагерь-два! Я база! Кто это? Приём.

– Это я, Саша.

– Саша! Как дела, братишка! Где вы так долго пропадали? Я уже беспокоюсь. Как там у вас?

– У меня всё хорошо. Дядя Паша умер. Он в лагере-три.

– Умер? А где отец?

– Я не знаю, где отец.

– Ты один спускаешься?

– Да я один. Я могу один.

– Хорошо… Что случилось?

– Ничего не случилось. Отец пошёл за дядей Пашей. Я не знаю, где он сейчас.

– Ты сам в порядке? Как ты себя чувствуешь?

– Я чувствую себя хорошо. Устал немного. Хочу отдохнуть и спуститься сегодня в первый лагерь.

– Хорошо… Может, не надо сегодня, братишка? Уже поздно. Переночуй в палатке, спустишься завтра. Я тебя завтра встречу. У тебя есть спальный мешок?

– Да, мешок есть. Хорошо, я пойду завтра.

– Молодец. Давай выйдем завтра на связь в десять часов. У тебя есть часы?

– Да, часы у меня есть.

– Сегодня больше никуда, Саша.

– Хорошо.

Саша отложил в сторону рацию и с удовольствием забрался внутрь спальника. Ветер на этой высоте был не чета ветру в лагере-два. Саша чувствовал себя почти как дома, на своей кровати, под своим одеялом. В тишине и тепле. Он не хотел ни есть, ни пить. Он вытянул ноги и мгновенно заснул. Ему снилась мама. Ему нужно ещё вырасти и окрепнуть для таких гор. В следующий раз он должен быть готовым ко всему, в следующий раз ему не будет поблажек. А до тех пор ему нужно быть рядом с мамой. На лице Саши была улыбка.

*

Саша увидел вдалеке одинокую фигуру брата. И немедленно распознал в ней неуверенность. Приняла окончательную форму мысль, что отца нет в живых. Теперь он мог ей позволить занять своё место. Теперь они вдвоём – Андрей и он. Теперь на нём лежит обязанность заботиться о брате. Уберегать брата от ошибок в горах. Это теперь его забота. Он замахал Андрею, чтобы тот остановился, и прибавил сам шагу.

Невероятное утро перешло в невероятный день. Совершенно чистое небо в холодном воздухе. Проснувшись в лагере-два, Саша выглянул наружу и затих. Через некоторое время пришло сожаление о том, что ему не с кем это разделить. Он совсем один перед лицом завораживающей красоты. В палатке, на середине большой горы. Он щурил глаза от сияния вокруг. Отец и дядя Павел поняли бы его. Они смотрят его глазами. Ему нужно кого-нибудь, кто смотрит его глазами. Как отец и дядя Павел. Он почувствовал слезу на щеке. От невыразимо грустной и далёкой линии горизонта, слегка размытой подвижным воздухом чистого неба.

Он неохотно забрался обратно в палатку и стал готовить кашу. В палатке завалялся один пакетик. Больше ничего съестного не осталось. В первый раз он съел кашу с удовольствием. Он был очень голодный. Ему нужно много энергии, до базового лагеря далеко. Затем он приготовил себе чай.